Он ненавидит религию и желает отдать нашу Святую церковь на позор и поругание! Его ведет не Господь, его бог – это Пруссия! Имя предателя – Петр Третий.Взметнулось вверх оружие. В окнах появились флаги. Полк был в смятении, глаза гвардейцев горели. Екатерина подняла руку, прося тишины:– Сохраняйте холодные головы и горячую кровь. Я молю вас спасти нашу землю от опасности и арестовать этого человека. Он недостоин быть нашим царем.Крики сделались еще громче. В воздухе витали угрозы.– Вперед на врага! Ты – наш царь!– Я другого от вас и не ожидала, – торжественно провозгласила императрица. – Теперь решение должны принимать ваши командиры.В сопровождении своих сторонников Екатерина вошла в двери казармы.– Отправляйтесь в Ораниенбаум и арестуйте Петра, – велела она. – Вас достаточно много, надеюсь, не прольется ни единой капли крови.– Куда доставить арестованного? – спросил князь Барятинский.– Я это решу, когда он окажется в ваших руках. Вероятнее всего, в Ропшу.Солдаты других полков, выбегая из казарм, поспешили к императрице. Только что вскочившие с постели, застегиваясь на ходу, они спешили присоединиться к измайловцам.Екатерина задумчиво кивнула.– Хорошенько все обдумайте, – сказала она, – и сообщайте о каждом своем шаге. Я поеду в Зимний дворец.– Ваше величество, – вмешался Барятинский, – я полагаю, следует проявить предусмотрительность: пусть вас сопровождает полк.Екатерина снова кивнула и сделала знак Барбере, шевалье поклонился и протянул даме свою фляжку. Когда императрица вернула ее, та была уже почти пустой.Себастьян обратился к шевалье:– Мне больше не следует здесь находиться. А вы хотите остаться?– Позвольте мне посмотреть на продолжение.– Потом расскажете.Сен-Жермен попросил у императрицы позволения удалиться. Екатерина протянула ему руку, граф наклонился, чтобы ее поцеловать. Императрица с силой сжала его ладонь, посмотрев на Сен-Жермена долгим взглядом. Себастьян скромно отступил.Когда он вновь собирался взобраться вместе с Францем на одного коня, к нему подбежал сияющий Григорий Орлов.– Граф, – произнес он, – когда я приду к власти, я не забуду того, что вы для всех нас сделали.Себастьян, пораженный этими словами, поклонился и пожал протянутую ему руку.«Когда я приду к власти». Внезапно, когда Себастьян направлялся к Графскому переулку, ему открылась истина. «Когда я приду к власти…»В три часа ночи Сен-Жермен рухнул на постель в особняке графа Ротари.Нужно было сохранить силы на дальнейшее. Себастьян предчувствовал, что приключение не закончилось. До конца было еще далеко.
Граф Ротари, римлянин весьма округлых форм, был архитектором, который поддерживал в Санкт-Петербурге стиль европейского барокко, оставленный в наследство великим Растрелли. Императорские заказы, а также заказы частных лиц обеспечивали ему верную и надежную прибыль. То император или императрица высказывали пожелание сделать то-то или перестроить это, то какому-нибудь аристократу, стремящемуся идти в ногу со временем и следовать моде, приходило в голову обновить фасад, деревенское поместье, анфиладу комнат. Ротари был, ко всему прочему, еще и живописцем и пользовался всяким удобным случаем, чтобы продвигать свои собственные творения, например расписные трюмо или панно. Вынужденный по шесть месяцев в году жить на ледяном севере, теплолюбивый итальянец испытывал невероятную тягу к полуобнаженным богам и нимфам, гирляндам из роз и пурпурным облакам в лазурном небе.Себастьян увиделся с ним лишь для того, чтобы поблагодарить за гостеприимство и обменяться мнениями по поводу архитектурной моды и стиля. За две недели граф ночевал в доме архитектора всего лишь раза три, поскольку почти все время пребывал в Ораниенбауме. Узнав, что как раз этим утром Себастьян находится здесь, Ротари послал к нему своего дворецкого, дабы просить Сен-Жермена оказать ему честь и отобедать с ним.– Боже мой, граф, я хочу надеяться, что ваши заботы оставят вам немного свободного времени и я буду иметь счастливую возможность насладиться вашим обществом и вашей беседой.– Простите мое отсутствие, – ответил Себастьян. – Я и в самом деле был занят со дня моего приезда.– Я вижу, что ваша деятельность принесла плоды, – с понимающей улыбкой заметил Ротари. – Ибо, насколько я понимаю, сегодня ночью у нас поменялся монарх.Ротари был достаточно умен, чтобы понимать: к изменению режима его гость приложил руку, причем, похоже, рука эта держала оружие. Архитектору прекрасно было известно, что Себастьян не игрок, не гуляка, и его возвращение под утро исторической ночью говорило о многом.– Смена уже произошла? – спросил Себастьян.– В Санкт-Петербурге ходят такие слухи.– Где царь?– Кажется, об этом никому не известно, хотя за ним отправились три полка. Но я не стану жаловаться на то, что у меня поменялся хозяин. Художественные вкусы Петра представлялись нам, как бы это помягче выразиться, несколько кричащими.– Вы хотите сказать – прусскими.– Фридриховскими, – с лукавой усмешкой поправил архитектор.Себастьян забеспокоился: хотелось бы получить известия, но каким образом? Барятинский и шевалье де Барбере уехали с войском. А что, если царь под угрозой свержения бежал морем? Не призовет ли он Фридриха Прусского на помощь?В пять часов пополудни в особняке в Графском переулке появился шевалье де Барбере, усталый и изможденный.– Я решил, что, прежде чем отправиться домой и отдохнуть, имеет смысл заехать к вам и сообщить новости, – объяснил он свой визит. – Мы прибыли в Ораниенбаум около девяти. Царя не было. Я не знаю, кто предупредил его о перевороте, но он попытался добраться до Кронштадта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127