-- удивился врач.-- Разве у нас нет доноров?
-- Ну, быстро! -- резко сказал Демин.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
Доклад начальника штаба подходил к концу. Стоя у большой карты, с которой была сдернута занавеска, начштаба говорил против обыкновения громко и уверенно: ему казалось, что на этот раз он сообщает командующему важные сведения. Наконец-то удалось выяснить, что за противник стоит против их корпуса. Правда, сведения эти получены не от своей разведки, а из штаба немецкого генерал-полковника Фриснера, но об этом можно умолчать. Нельзя же докладывать Рупеску, что все попытки румынских разведчиков проникнуть в окопы неприятеля кончились неудачей...
-- Ну идите, полковник! -- сказал корпусной генерал своему начальнику штаба. И когда тот скрылся за дверью, обернулся к Раковичану, смиренно сидевшему в дальнем углу землянки и в который уж раз перечитывавшему советскую листовку с первомайским приказом.-- Каково, полковник?.. Русские говорят: "Не так страшен черт, как его малюют". Я мог бы применить эту пословицу по отношению к генералу Сизову с его дивизией, если б остался в том возрасте, когда людям свойственна излишняя самоуверенность. Сизов -опасный противник.
-- Совершенно верно, генерал! -- быстро поддержал Раковичану, выходя из темного угла.-- В тоне вашего начштаба нетрудно было уловить нотки этой самоуверенности, которая, пожалуй, покинула уже самого Гитлера. И я очень рад, что вы не разделяете излишней оптимистичности вашего помощника. Сизов -- очень опасный противник, и то, что он с ходу не смог овладеть укреплениями, не должно изменить нашего мнения о нем. Начальнику штаба, по-видимому, не все известно. Он повторял лишь то, что сказано в разведсводке, разосланной штабом генерал-полковника Фриснера. А в сводке этой по вполне понятной причине нe указано, что дивизия, которой командует генерал Сизов, сражалась на Волге, что она пленила одного из самых блестящих наших генералов -- командира первой кавалерийской румынской дивизии Братеску, с которым, кстати, я имел честь познакомиться еще задолго до войны, когда генерал Братеску был на дипломатическом поприще. Я не думаю вас запугивать -- боже упаси! -- но трезво оценивать силы врага всегда полезно, о чем следовало бы помнить вашему уважаемому начальнику штаба. Он корчит из себя Наполеона, хотя глуп, как вот эта... вот эта пробка.-- Раковичану с силой рванул штопор, и бутылочная пробка со звонким хлопком вылетела из горлышка.
Рупеску был немало удивлен несколько странной для представителя верховного командования речью.
-- Русские не пройдут, они падут здесь костьми. Это, кажется, ваше утверждение?
-- Мое. Я и теперь могу его повторить, если вам угодно...-- Раковичану замолчал, очевидно испытывая некоторое замешательство и быстро придумывая подходящий выход из неловкого положения.-- Да, я мог бы подтвердить это и сейчас, если б нас с вами окружало поменьше глупцов вроде вашего начальника штаба... Кстати, генерал, я хотел бы порекомендовать вам на эту должность одного толкового офицера. Но... ладно... об этом потом!..-- Полковник налил себе коньяку и медленно выпил. Помолчал, о чем-то размышляя.-- Политическая обстановка в стране значительно ухудшилась, генерал. Мы с вами уже успели убедиться в этом. Коммунисты обнаглели, они действуют почти в открытую. Им удалось объединиться с социал-демократами в один так называемый Демократический фронт. Вероятно, к ним присоединится и Земледельческий союз. Круги, к которым я принадлежу, оценивают этот факт как весьма печальный. При первом же серьезном ударе русских правительство маршала Антонеску может полететь вверх тормашками. И мы должны заранее подготовиться к этому нежелательному для нас, но вполне вероятному варианту... Что вы думаете о... генерале Санатеску? Нe является ли он подходящей фигурой?
-- Фигурой?
-- Именно. Нам нужны сейчас только фигуры. Подходящие, разумеется. Так как же вы полагаете, Санатеску подойдет?
-- Вполне. Я служил под командованием eго превосходительства. Это -наш!
-- Продолжайте, генерал.
-- Более ярого ненавистника русских трудно найти...
-- Ну, это мне известно,-- Раковичану усмехнулся.-- Он когда-то помог мне скоординировать кое-какие операции в Одессе и в южной Украине... Но сможет ли он продержаться хоть немного у власти?
-- Думаю, что сможет. Санатеску тщательно скрывает свою ненависть к русским. Более того, он разыгрывает из себя оппозиционера...
-- Ну, нам это только на руку! -- обрадовался полковник, быстро наполняя теперь ужо обе рюмки.-- Выпьем, генерал, за Санатеску!
-- За его превосходительство выпью с удовольствием! -- Чокнулись. Выпили. Долго молчали.
-- Россия!..-- раскрасневшись не то от коньяка, но то от поднимавшейся в груди мутной, давящей злобы, заговорил наконец Раковичану.-- Черт, бы ее побрал!.. Вот вчера нашему трибуналу опять пришлось расстрелять одного солдата. Знаете, генерал, о чем разглагольствовал этот негодяй? Только, мол, Россия поддерживала румын в их освободительной борьбе!
-- К сожалению, он прав, этот красный хам,-- мрачно выдохнул Рупеску, вытирая платком вспотевшую вдруг толстую шею.-- И это страшно, когда солдаты начинают интересоваться историей. А история -- в пользу русских, что сейчас широко используется коммунистами в их пропаганде... Тудор Владимиреску, например, боролся против турецкого владычества бок о бок с русскими. А в русско-турецкой войне 1828 -- 1829 годов принимали участие два румынских полка под командованием полковника Соломона... Потом семьдесят седьмой год... Вон когда началось это роковое для нас единение! -- Генерал выпил еще рюмку коньяку, желая, очевидно, хоть немного охмелеть:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99