Горло сжалось, в нем запершило, и она больше н
е могла петь. Тогда она быстро написала имя этого мальчишки на самом верх
у: МОТСАРТ.
Ральф тихонько сидел в своей повозочке, крепко вцепившись толстыми ручо
нками в края. Черная челка и черные глаза делали его похожим на китайчонк
а. Солнце светило ему прямо в глаза, поэтому он и ревел. Братишки нигде не б
ыло видно. Когда Ральф заметил Мик, он опять приготовился зареветь. Она от
катила повозочку в тень от нового дома, вынула из кармана рубашки синий л
еденец и сунула его в теплый, мягкий ротик младенца.
Ц Ешь и знай мою доброту, Ц сказала ему Мик. Вообще-то, не в коня корм: Раль
ф еще слишком мал, чтобы понимать вкус в конфетах. Гладкий камешек понрав
ился бы ему ничуть не меньше, но дурачок может его проглотить. Он так же пл
охо разбирается во вкусе, как и в словах. Когда ему говоришь, что тебе осто
чертело его таскать и ты готова утопить его в речке, он принимает это за ла
ску. Он вообще мало в чем разбирается. Поэтому и таскать его такая скучища.

Мик сложила руки корабликом, крепко их сжала и подула в отверстие между б
ольшими пальцами. Щеки ее надулись, и сперва послышалось только шипение
воздуха, прорывавшегося сквозь пальцы. Потом раздался высокий пронзите
льный свист, и через несколько секунд из-за угла появился Братишка.
Она отряхнула опилки с его волос и поправила капор на Ральфе. Этот капор б
ыл самой красивой частью его туалета. Он был кружевной и весь вышитый. Лен
та под подбородком Ц с одной стороны голубая, а с другой белая, Ц и на уша
х большие розетки. Капор был мал ребенку, и вышивка натирала лоб, но Мик вс
егда наряжала в него Ральфа, когда везла его гулять. У Ральфа не было насто
ящей коляски, как у большинства детей, местных или приезжающих на лето. Ег
о приходилось таскать в старой повозочке, которую ей подарили на рождест
во три года назад. Но в красивом капоре он выглядел очень прилично.
На улице было пусто, как всегда поздним утром в воскресенье, да еще в такую
жару. Повозка скрипела и дребезжала, Братишка бежал босиком, а тротуар та
к накалился, что у него горели подошвы. Зеленые дубы бросали темную и прох
ладную с виду тень, но она не спасала от пекла.
Ц Лезь в повозку, Ц сказала она Братишке, Ц и посади Ральфа на колени.
Ц Я лучше сам пойду.
От долгой жары у Братишки летом всегда начинался понос. Он бегал без руба
шки, и у него под кожей белели острые ребра. На солнце он не загорал, а тольк
о бледнел, и маленькие соски на груди были похожи на синие изюминки.
Ц Ладно уж, давай повезу, Ц сказала Мик. Ц Лезь.
Ц Ну вези.
Мик тянула повозку медленно Ц она вовсе не спешила домой. Она завела раз
говор с детьми. Но было в этом скорее желание пооткровенничать с собой, че
м с ними.
Ц Мне последнее время снятся такие чудные сны. Будто я плыву. Но не по вод
е, а развожу руками и плыву сквозь огромную-огромную толпу людей. Их в сто
раз больше, чем в магазине Кресси в субботу вечером. Такая громадная толп
а, какой даже не бывает. Иногда я ору и плыву и расталкиваю людей, а иногда л
юди меня топчут, и кишки из меня вылезают прямо на тротуар. В общем, это ско
рее кошмар, чем настоящий сон…
По воскресеньям в доме всегда было полно людей, потому что к жильцам прих
одили гости. Шуршали газеты, стоял сигарный дым, и по лестнице постоянно к
то-то топал.
Ц Есть вещи, о которых, само собой, не хочется никому говорить. Не потому, ч
то стыдно, а просто надо держать в секрете. Вот и у меня есть две или три вещ
и, про них я даже вам ни за что не скажу.
Братишка вылез, когда они добрались до угла, и помог ей спустить повозку н
а мостовую и втащить на другой тротуар.
Ц А за одну вещь я бы все на свете отдала. За пианино. Если бы у меня было пи
анино, я бы упражнялась каждый-каждый вечер и выучила бы всю музыку, какая
есть. Вот чего я больше всего хочу.
Они подошли к своему кварталу. Осталось пройти несколько домов. Их дом бы
л трехэтажный Ц пока что самый большой во всей северной части города. Но
и в семье было четырнадцать душ. Правда, не все были настоящей, кровной род
ней, но все они тут ели и спали за пять долларов с носа, и потому они тоже счи
тались. Мистер Сингер не считался, потому что он только снимал комнату и с
ам ее убирал.
Дом был узкий, и его много лет не красили. Для такого высокого дома он даже
казался каким-то хилым. С одного бока он осел.
Мик отвязала Ральфа и вынула из повозки. Она быстро прошмыгнула через пр
ихожую и краешком глаза увидела, что в гостиной полно постояльцев. Папа т
оже был там. Мама, наверное, на кухне. Все слонялись в ожидании обеда.
Мик вошла в первую из трех комнат, где жили они сами. Она положила Ральфа н
а папину и мамину кровать и дала ему поиграть бусами. Сквозь закрытую две
рь соседней комнаты доносились голоса, и она решила пойти туда.
Как только Хейзел и Этта ее увидели, они сразу же замолчали. Этта сидела на
стуле у окна и красила ногти на ногах красным лаком. Волосы ее были закруч
ены на железные бигуди, а на подбородке, где выскочил прыщик, белело пятны
шко крема. Хейзел, как всегда, валялась, на кровати.
Ц О чем вы тут сплетничали?
Ц Не суй нос не в свои дела, Ц сказала Этта. Ц Оставь нас в покое.
Ц А эта комната не ваша. И я имею право быть тут не меньше, чем вы. Ц Мик с в
ызовом проследовала из одного угла в другой. Ц Стану я с вами связыватьс
я. Больно надо! А права свои я знаю.
Мик откинула ладонью со лба неровную челку. Она делала это так часто, что т
ам образовался хохолок. Наморщив нос, она стала строить себе в зеркале гр
имасы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113