Слезай с лошади и дай ее мне!— Зачем? — спросила она. — Вы в обозе Сабелы…— Я ее пленник, а не слуга.— Откуда мне знать…Из-за леса вновь раздался пронзительный вой, а затем отдаленный шум голосов, смесь криков триумфа и воплей ужаса. Священник в гневе с силой сдернул Ханну с лошади. Девушка упала и больно ударилась. Животное заржало, но человек крепко держал поводья, и пока Ханна пыталась подняться, он оседлал лошадь, сильно ударил ее пятками и с развевающейся рясой поскакал в сторону сражения.Ханна наконец встала на ноги. В лесу встретились два отряда и смешались друг с другом. За деревьями можно было разглядеть флаг с красным саонийским драконом. «Друзья», — подумала она, и в этот момент нахлынула волна криков.— Приближаются всадники Лавастина! Развернуться! Всем развернуться и встретить их!Владычица наша! Ведь еще Вулфер говорил, что пеший «орел» — мертвый «орел». Священник с ее лошадью был далеко. Не выпуская из рук копья, Ханна забралась под повозку. 4 Вот, оказывается, для чего все было затеяно. Смысл происходящего открылся Алану со всей очевидностью. Слышались крики солдат, испуганных, бегущих или, наоборот, с новой силой взявшихся за оружие, как это произошло с мятежным войском.Королевские ратники, врасплох застигнутые гуивром, теперь напоминали стадо животных, визжащих от ужаса в ожидании мясника, который начал резать их глотки. Это была не та битва, которую благословляет Господь, когда правый призывает Его рассудить спор Мечом Справедливости. Это была самая настоящая резня.Алан знал, что эта война была делом безбожным. Гуивр в ярости вопил, пытаясь освободиться, бешено взмахивая крылами. Первые ряды конницы Сабелы поднимались на холм, несколько замедлив движение, горы тел убитых солдат Генриха и их лошадей преграждали путь. На правом фланге сражение шло с переменным успехом, но вот и знамя Фесса закачалось, войска отступали.Половина «львов» быстро двинулась навстречу врагу, остальные замерли в ожидании. Позади на коне возвышался неподвижный Генрих. Чего он ждал? Или его тоже настиг парализующий взгляд гуивра?Конные противостояли солдатам Лавастина, усиливали натиск, пытаясь сломить сопротивление, прорвавшись к центру, оказать помощь королю. Алан рванулся вперед, прокладывая себе путь сквозь задние ряды лучников и копьеметателей, отступивших назад после первых выстрелов. Ярость и Тоска рвались к сестрам и братьям, черным псам, оставшимся при Лавастине.Алан нашел наконец графа, следившего за ходом сражения. Осмелев, юноша схватил его за стремя и потянул на себя. Лавастин уставился на него сверху вниз. Судя по всему, он даже не узнавал, кто стоит перед ним. Что ж, отчаянные времена требуют отчаянных действий. Алан взмолился Владычице, прося Ее послать ему силы, и… рванул графа за левую руку и полу кольчуги. Не ожидая этого, граф не удержался в седле, упал, ударившись, и остался лежать на земле.Юноша почувствовал между лопаток острие копья. Он обернулся и увидел сержанта Фелла.— Вы же меня знаете, сержант! — закричал он неистово. — Вы знаете, что граф последнее время ведет себя странно. Это все неправильно! Мы не должны здесь быть!Фелл колебался. Капитан Лавастина, увидев своего господина поверженным, приблизился, но тут все графские собаки окружили юношу, рыча и не давая никому подойти.— Прошу, Владычица, помоги мне, — выдохнул Алан. И приложил лепестки своей розы к бледным губам графа.Шум битвы не утихал. Но здесь он был в безопасности, окруженный рычащей стеной верных ему и свирепых зверей. Тоска лизнул Лавастина в лицо, и тот открыл глаза. Граф заморгал и провел рукой по шлему, убеждаясь, что он у него на голове, и медленно поднялся. Собаки расступились, пропуская сержанта Фелла.— Что происходит? — заговорил Лавастин, видя жуткий хаос вокруг себя и своих солдат, теснивших саонийское знамя. Воины из Фесса стремительно отступали. В центре флаг Сабелы почти приблизился к «львиному» значку и королевскому знамени. Гуивр вновь завыл. Символ «львов» дрогнул и исчез в гуще боя. Генрих, окруженный теперь только личной стражей, не двигался с места.Собаки графа и сгрудившиеся люди пропустили наконец капитана. Фелл подвел Лавастину лошадь, крепко держа ее за поводья и не давая подняться на дыбы. Присутствие гуивра волновало лошадей, и они вздрагивали от любого резкого движения.— Мы сражаемся вместе с Сабелой против короля Генриха, — сказал капитан.— Этому не бывать! — вскричал граф. — Солдаты, приказываю вам покинуть поле боя!Приказ распространился по рядам войска, словно пламя, охватившее сухое дерево. Граф вскочил в седло и принялся выравнивать боевой порядок, останавливая дерущихся. Саонийцы поняли, что происходит, и позволили ему отступить.Но центр королевской рати был сломлен. Сабела пробивалась сквозь строй «львов», а Генрих все еще оставался неподвижен. Когда воины Лавастина покинули поле, Алан остался один, глядя, как саонийцы разворачивают свою конницу, чтобы оказать помощь королю. Он смотрел, как рвется на цепи гуивр, сотрясая окрестности безумным клекотом, смотрел, как замедлили ход саонийские всадники, увидев его глаз. Смотрел, как половина солдат Сабелы повернула в сторону новой угрозы.Несколько стрел и копий, брошенных фессийцами, прорезали воздух и, ударившись о чешуйчатую шкуру чудовища, бессильно упали на землю. Пространство вокруг него оставалось свободным — люди принцессы, хотя и защищенные от страшного глаза, старались обходить гуивра стороной.Солдаты Генриха один за другим падали под ударами врага или отступали к вершине холма — к своему королю.Алан выпустил розу из дрожавших пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159