Хью повернулся к Лиат:— Сама пойдешь? Или помочь?Отец всегда говорил: «Пусть твой враг думает, что ты знаешь что-то, чего не знает он». Лиат посмотрела на стоявших вместе Ханну и Ивара. Ханна побледнела, а Ивар побагровел. Лиат кивнула им, стараясь быть спокойной. И пошла, опережая Хью, в сторону церкви за площадью. Хью был сбит с толку неожиданной уступчивостью, ему пришлось поторопиться, чтобы ее догнать. Ей это доставило небольшое удовольствие.Он схватил ее за локоть и не отпускал, пока они шли через деревню, входили в церковь — все время, пока они шли через неф в небольшую келью, где стояла его кровать.— Сюда. — Он крепко держал ее. Помещение было куда более роскошным, чем ожидала Лиат. Брат Роберт, служивший здесь до Хью, спал обычно на раскладной кровати прямо в нефе. А в этой комнате находились резной стол, стул и деревянный сундук, инкрустированный яркими камнями и эмалью. На столе лежали свиток, три гусиных пера и открытая бутыль чернил. Толстый настил покрывал пол — дорогой ковер с вытканной на нем восьмиконечной звездой. Лиат решила, что лучше не говорить Хью о том, что она знала эту символику аретузийской работы. Покрывало и теплое одеяло на кровати были откинуты.— Здесь ты будешь спать, — сказал он.— Никогда.— Тогда со свиньями.— С радостью, только не с тобой.Он ударил ее. И быстро, пока след от удара не исчез, с силой привлек ее к себе и поцеловал в губы. Резким движением руки она его оттолкнула.Он засмеялся. Зло и слегка задыхаясь.— Дура. Моя мать обещала мне аббатство в Фирсбарге, как только сдохнет старая аббатиса. А аббатом я войду в свиту короля Генриха, если только захочу. Через несколько лет в моих руках будет епископский посох и я окажусь в числе приближенных самой госпожи-иерарха. Дай только книгу и покажи, чему учил тебя отец. И никто не сможет нам противиться.— Ты уже забрал книги. Украл их. Если бы не это, я была бы свободна.Выражение его лица испугало ее.— Ты никогда не будешь свободна, Лиат. Где другая книга?— Это ты убил отца!Он засмеялся:— Ну конечно же не я. Он умер от разрыва сердца, так сказал Людольф. А если ты думаешь по-другому, красотка, тем больше у тебя оснований держаться меня. Ты знаешь, еще немного, и я стал бы доверенным твоего папочки.Она знала, что отец был одинок, а Хью, кем бы он ни был, умел очаровывать людей. Отцу он нравился, нравился его быстрый ум, любознательность, даже его самоуверенность, хотя у Хью и была странная привычка обращаться с отцом так, будто они были равны по положению. Но отец, казалось, не ожидал иного.— Отец ничего не понимал в людях, — пренебрежительно ответила она, стараясь отогнать сбивающие с толку мысли.— Ты никогда меня не любила, Лиат, никак не пойму за что. Я никогда не делал тебе зла. — Он двумя пальцами приподнял ее подбородок, заставляя смотреть на него. — В этом захолустье нет ни одной женщины, достойной делить со мной постель. А ведь я спал однажды с герцогиней, и сама королева была мной отвергнута. А когда я стану аббатом в Фирсбарге, у тебя будет свой дом, слуги, лошади — все, чего захочешь. И я не собираюсь долго задерживаться в Фирсбарге, у меня есть кое-какие планы.— Наверняка отвратительные и подлые. — Она попыталась вырваться из его объятий. — Король Генрих и архиепископ никогда не жаловали колдовства. Только леди Сабела принимает у себя еретиков.— Как мало ты знаешь о церкви, моя красавица. Волшебство не ересь. На самом деле к еретикам госпожа-иерарх куда более строга, чем к магам. Колдовство запрещено лишь тогда, когда им занимаются не под ее руководством. Мне очень интересно, кто обучал твоего отца. В любом случае, ты будешь удивлена, узнав, как снисходительны могут быть Генрих и благородные принцы, когда помогаешь им в их замыслах. Так куда ты спрятала книгу?Она попятилась к двери и ничего не ответила.Он улыбнулся:— Я терпелив, Лиат. Господи, о чем только твои родители думали, назвав ребенка аретузийским именем? Лиатано… Древнее имя, связанное с магией. Так рассказал мне однажды твой отец.— Когда ты его подпоил?— Это что-то меняет?Она не ответила.— Где книга, Лиат? — И когда она вновь промолчала, он опустил голову, но продолжал улыбаться. — Я терпелив. Ну так как? Моя постель или свиньи?— Свиньи.Молниеносным движением схватил он ее запястье одной рукой, а другой сильно ударил, потом обнял и начал ласкать спину. Жар его дыхания чувствовался на шее. Она не дрогнула, но, когда он поволок ее к постели, ударила каблуком по его лодыжке. Они упали на пол, она вырвалась и вскочила на ноги. Он засмеялся, поймал ее колено и повалил на землю с такой силой, что у нее перехватило дыхание. Затем выпустил ее из рук и, тяжело дыша, встал сам. Он поклонился самым церемонным образом, предлагая свою руку, чтобы она поднялась.— Ты будешь со мной, хочешь или нет. — Он достал из-за пояса белую льняную тряпицу, отер ее правую руку и поцеловал пальцы.— Госпожа моя, — произнес он насмешливо. Она была слишком изумлена, чтобы пытаться вникнуть в суть его слов. Его золотые волосы коснулись ее руки, и он выпрямился. — Она темна и красива, эта дочь Саис, согретая солнечным светом. Отверни свой взор от меня, ибо очи твои ярки, как утренняя звезда.Она отдернула руку и вытерла о платье.— А теперь покорми свиней и кур, подмети комнату, приготовь мне ванну. И скажи миссис Бирте, что мне больше не нужно два раза в день приносить еду. Ты ведь умеешь готовить?— Да, я умею готовить. Мне можно идти?Он отошел, давая ей пройти, она сделала несколько шагов и вновь услышала свое имя.— Лиат. — Она повернулась и увидела, как он прислонился к стене. Даже в полумраке его золотые волосы, красивая льняная туника и чистая кожа сияли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159