- Как мы оказались в одном месте? - Шаламов
снова посмотрел на сверкающую металлическими зеркалами доспехов неподвижную
фигуру "черного человека".
- Информации нет.
- Тогда включи меня в свой главный нервный контур
напрямую и дай память от момента старта.
- Опасно, контур блокирован хаотическим поступлением
чужих сигналов и "белого шума". Источник сигналов находится
внутри моего информполя, вероятно, внедрен в меня ударно, однако мне
неподконтролен.
- Позволю напомнить пункт инструкции: "В нештатной
ситуации водитель имеет право..."
- Подчиняюсь.
И в мозг Шаламова хлынули лавины сигналов, донесений датчиков,
обрывков команд, мыслей и чувств координатора, бессмысленное бормотание
поврежденных аппаратов, шепоты аварийных систем, пучки импульсов и
глухой угрожающий шум...
Повторно очнулся пилот спустя час, хотя и не помнил этого -
координатор сам равнодушно сообщил ему о времени и причинах беспамятства.
Невесомости уже не было, сила тяжести равнялась примерно трем четвертям
земной, координатор сдержал слово и починил генератор тяготения.
- Ввел максимальную аптечку, - добавил он, - вы были
на грани коллапса.
- Спасибо, - пробормотал Шаламов, наслаждаясь почти нормальной
силой тяжести и разливающимся по телу теплом: стимуляторы аптечки
сработали и вытеснили из головы расплавленный свинец боли. Теперь
он кое-что знал, по сути главное.
Давно известна формула: проблема межзвездных путешествий - проблема
побуждений, движущих разумом, а вовсе не физическая проблема; если
межзвездные путешествия нужны - разум ее решает. Как, например,
это сделал человек. Но, кроме человека, в космосе обитают и другие
разумные существа, решившие ту же задачу сходным путем, и в один
прекрасный день (вечер, утро) два межзвездных корабля, подобных в
движении лучу света, точнее - потоку информации, а еще точнее -
растянутым от точки старта до точки финиша "суперструнам информации",
вдруг оказываются в одной и той же точке пространства в один и тот
же момент. Именно этот редчайший случай и выпал на долю Шаламова.
Осознав свое "счастье", пилот понял, насколько ему повезло:
шлюп, вонзившись в чужой космолет, не взорвался! Столкновение напоминало
скорее процесс взаимопроникновения двух пересекшихся струй пыли или
пара, и в настоящий момент "Кентавр" и маатанский корабль
действительно напоминали мифического тезку земного шлюпа: сам он стал
"головой и торсом", а "туловищем" был корпус чужого
корабля.
- Включаю обзор, - предупредил координатор.
Экранов визуального обзора шлюп не имел, вместо этого сигналы видеокамер
выдавались непосредственно в мозг пилоту, прямо к синапсам, минуя
глаза, но суть видеосистемы от этого не изменилась.
Первым ощущением Шаламова было впечатление глубины: казалось, он заглянул
в гигантский, непостижимо глубокий колодец, причем колодец, вывернутый
наизнанку, - со светлыми стенками, - потом упал в него и
стал погружаться, глубже и глубже...
Вторым было впечатление гармонии света: мерцание таинственного "колодца"
завораживало взор, как танцующее пламя костра...
- С ума сойти! - сказал Шаламов, очнувшись.
- Не понял, - откликнулся координатор, - повторите.
- Что это?
- Для правильной оценки мало достоверной информации.
- Оцени с любой вероятностью, я и так понял, что это не Орион-6,
не далекая галактика и не диффузная туманность.
- С вероятностью ноль семьдесят семь мы приближаемся к "серой
дыре". Термин знаком?
- Знаком, - буркнул Шаламов, вспоминая все, что знал о "серых
дырах".
Эти загадочные объекты были предсказаны учеными-космологами еще два
века назад и по теории представляли собой входы в свернутые "струны",
скомпактифицированные, то есть схлопнувшиеся "лишние измерения"
(известно, что наша Вселенная рождалась двенадцатимерной, но в процессе
эволюции девять из двенадцати измерений сжались в "струны",
скомпактифицировались). Косморазведчики и пограничники уже встречали
рассеянные по Галактике "серые дыры", но "заросшие",
покрывшиеся, как вода льдом в проруби, слоем преобразованного пространства,
сквозь который могли просочиться разве что отдельные атомы; этот слой
называли еще "мембраной закона компактификации". Но еще никто
никогда не встречал "не заросших" "серых дыр", Шаламов,
видимо, был первым "счастливчиком" из землян.
- М-да, повезло... Из "струны" нас выбросило явно не
по вектору Ориона. Как далеки мы от "серой дыры"?
- Мы уже в ее горловине, иначе не видели бы "колодца".
"Серую дыру" можно увидеть, только попав за ее "горизонт".
Кстати, если не принять мер, нас затянет за "критический горизонт",
и выбраться назад мы уже не сможем.
- Сколько времени в нашем распоряжении?
- Не знаю.
- Тогда к чему эти советы? Затянет так затянет, мы и так не можем
выбраться отсюда, вломившись в маатанина. Я хочу посмотреть на себя
со стороны, дай внешний обзор.
Координатор выстрелил одним из уцелевших зондов, его камеры передали
изображение Шаламову, и тот присвистнул от удивления, хотя уже знал,
что шлюп и маатанский корабль проникли друг в друга и "срослись".
Но теперь их вид стал доступен прямому визуальному наблюдению.
Чужак был огромен, раз в сто двадцать больше двадцатиметрового "Кентавра",
и на два порядка сложнее. Больше всего он напоминал раздавленный
панцирь черепахи, сложенный из выпуклых "костяных" пластин
размером с зимний стадион. Весь панцирь был усеян тускло светящимися
рубиновыми линзами, словно десятками паучьих глаз, и множеством других
деталей разной формы и размеров.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45