случай был уникальным.
Мозг пациента переродился почти на пятьдесят процентов и продолжал
изменяться, хотя процесс этот и замедлился после медикаментозного
вмешательства врачей спасательной службы. Начали играть особую роль
интрамуральные нейроны, замурованные в стенках сосудов, их объем увеличился,
а структура изменилась, теперь они объединились в автономную сеть,
образовав специфический нейропиль - "скелет" новой нервной
системы, почти не зависящей от головного и спинного мозга.
За сутки, истекшие с момента доставки Шаламова в институт, он дважды
приходил в себя, звал Джуму Хана или Мальгина, просил ничего не сообщать
Купаве, настойчиво требовал не пичкать его нейролептиками и обойтись
без хирургического вмешательства в его организм. Каждый раз после
этих кратких сеансов полного сознания у него останавливалось сердце
и наступала клиническая смерть, но ухищрениями медиков, вооруженных
тысячелетними знаниями методов и накопленным опытом медицины, опирающихся
на умные машины и точнейшую аппаратуру, Шаламов снова возвращался
к жизни, вернее, полужизни, большую часть времени проводя в глубоком
беспамятстве. Он был явно неоперабелен, о чем прямо заявил Стобецкий,
но Мальгин, как, впрочем, и сам Готард, и Таланов, и многие другие,
не видели иного выхода: Шаламова надо было срочно оперировать, он
мог умереть в любую минуту.
- Ну, хорошо, операция необходима, - согласился Каминский,
чем-то напоминавший Мальгину дремлющего седого льва. - Но
ведь сам пациент от нее отказывается. Не нарушаем ли мы норм врачебной
этики? К тому же поле хирургического вмешательства настолько велико,
что едва ли с операцией справится один человек. Вот вы, например,
справитесь? - Каминский посмотрел на Стобецкого.
Готард нахмурился, пожевал губы и вдруг, к удивлению Мальгина -
тот ожидал другого, отрицательно качнул головой.
- Я, наверное, нет, а вот он справится. - Кивок на Мальгина. -
Клим - лучший нейрохирург Системы, нейреконструктор высшей квалификации...
- Оставьте славословие, Готард, - негромко перебил коллегу
Мальгин. - Бронислав прав, оперировать придется сразу два десятка
пораженных участков, но не это главное. Операция ничего не даст, если
мы не сможем стереть чужую информацию в мозгу больного. Именно она
формирует те структурные и нейрохимические изменения мозга и тела
Шаламова на уровне неосознанной психики, подсознания, которые превращают
его в... - Мальгин запнулся, - в нечеловека. Но вы не учитываете
фактор времени. У нас его нет. Дальше будет еще хуже, процесс перерождения
продолжается, и скоро мы упремся в тупик, из которого всего два выхода:
смерть пациента или полная фрустрация личности, что для него в принципе
одно и то же.
- Вы берете на себя ответственность за исход операции? Придется
сделать не одну, а целую сотню тончайших операций одновременно.
Мальгин поднял на Каминского твердый взгляд, мельком отметив жест
Зарембы, означавший: "Не дрейфь".
- Да, - сказал он и вспомнил шепот Купавы: "Тебя все
называют человеком-да. Ты всегда так уверен в себе? В своей судьбе?
В правильности выбора цели?" - "Да", - ответил
он в тот день...
- Но, повторяю, до нейрооперации необходима операция по очистке
мозга больного от "шлаков" чужеродной информации. Это самое
трудное и опасное в данном случае. Подобную операцию проводили всего
один раз за всю историю медицины: около тридцати лет назад мой предшественник
Наумов оперировал двух космонавтов, попавших под информационно-лучевой
удар над Юпитером.
- Ему было труднее, - проворчал Стобецкий. - В те времена
еще не было машин типа Умник или Гиппократ.
Мальгин промолчал.
- Но насколько я понял, вы не знаете всех запасов криптогнозы [ Криптогноза -
информация, осевшая в глубинах неосознаной психики. ] , - сказал
Каминский. - К тому же она может быть перемешана с жизненно важной
наследственной и приобретенной информацией. Как вы отделите "зерна
от плевел"?
В демонстрационном зале, где проходил консилиум, повисла тишина.
- Есть только один способ, - нарушил ее Мальгин, посмотрев
на задумавшегося Таланова. - Прямой пси-контакт. Необходимо замкнуть
мозг больного на мозг врача.
- Но это же колоссальный риск!
- Да, риск, - согласился Таланов, - прежде всего риск
шокового исхода и глубокой психотравмы хирурга, но я не уверен, что
нет другого выхода. Давайте подумаем вместе, может быть, выход найдется.
Предлагаю укомплектовать группу профессионального лечебного риска
пятью врачами. У кого другое мнение? Прошу назвать кандидатуры.
- Разрешите слово? - встал Заремба. - Мне кажется,
мы кое-что упускаем из виду.
Мальгин, приготовившийся к тому, что Иван станет предлагать в группу
себя, с интересом посмотрел на молодого хирурга.
- Конкретней, пожалуйста, - сказал Таланов с обычной своей
ироничной вежливостью.
- Шаламов работал с маатанской техникой в состоянии гипермнезии
и впитал почти весь запас информации их корабельного компьютера, поэтому
прежде, чем заняться лечением больного, необходимо узнать все о маатанах:
их биологию, физиологию, биохимию и так далее. Только тогда мы быстрее
поймем процессы, идущие в организме Шаламова, и сможем определить
пределы хирургического и психофармакологического вмешательства.
"А молодец Иван, голова у него варит", - подумал Мальгин
с некоторым удивлением; сам он упустил из виду эту особенность случившегося.
- Идея хорошая, - сказал Таланов, - хотя мы об этом
не забывали. Но как ее осуществить практически?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45