К тому времени Крейвену исполнилось 69 лет. Он давно ушел с военно-морской службы, занимался созданием новых форм сельского хозяйства на Гавайских островах. Газета «Чикаго Трибюн» напечатала заключение комиссии по расследованию и рассказ о той роли, которую сыграла теория Крейвена в происшествии с торпедой в обнаружении подлодки «Скорпион». В результате этой публикации Крейвен получил то, что он считал последним ключом к разгадке тайны.
Все разворачивалось, как в заключительной главе детективного романа. Газета «Чикаго Трибюн» оказалась на столе Чарльза Торна, технического директора инженерного центра качества вооружений на военно-морской торпедной станции в Ки-порт (шт. Вашингтон). Увидев в статье фамилию Крейвена, он позвонил ему по телефону.
Эти два человека никогда ранее не встречались. И тем не менее у них было много общего. Торн тоже считал, что причиной гибели лодки явилась торпеда. Летом 1968 года он работал главным инженером в лаборатории в Ки-порте, был ответственным за испытания торпед и их компонентов. Он проработал там 25 лет, а когда позвонил Крейвену, уже 12 лет находился в отставке. Все это время он хранил информацию о подлодке «Скорпион», которую, как он считал, правила секретного делопроизводства запрещают разглашать. И вот теперь инженер дозвонился до ученого.
Торн спросил Крейвена, видел ли тот секретное предупреждение, которое было отправлено в середине мая 1968 года в департамент, позднее переименованный в командование военно-морских вооружений. В том предупреждении описывался дефект аккумуляторной батареи МК-46, предназначавшейся для обеспечения питания торпеды марки 37, самого скоростного оружия против советских подводных лодок. Инженер ссылался на предупреждение испытательной лаборатории, направленное контр-адмиралу Артуру Гралла, возглавлявшему это командование. Торн изложил содержание предупреждения. Он знал его хорошо, поскольку сам же его и писал, хотя оно было подписано капитаном первого ранга Дж. Ханникатом, начальником станции.
В своем предупреждении лаборатория сообщала, что торпедная аккумуляторная батарея вспыхнула пламенем во время испытания на вибрацию. Дефектной оказалась маленькая диафрагма из фольги, стоимостью всего в несколько центов. Почти одновременно с этим сообщением поступила информация, что дефект в дешевом резиновом обтюраторном кольце привел к взрыву космического корабля многоразового использования «Челленджер». Аккумуляторная батарея, упомянутая Торном, имела длину около 1 метра и ширину 43 см. Она крепилась на расстоянии менее 3 см от боеголовки торпеды, причем каждая боеголовка имела более 150 кг взрывчатого вещества типа НВХ.
В предупреждении лаборатории рекомендовалось, чтобы все батареи из числа этой производственной партии «были изъяты из использования при первой же возможности». Далее говорилось, что во время испытания пробного экземпляра выделялся жар, достаточный, чтобы боеголовка перегрелась и возник риск гибели лодки.
Это было самое страшное предупреждение, когда-либо исходившее из недр испытательной лаборатории. За двенадцать лет своего существования лаборатория впервые предупреждала о возможности аварии, которая могла угрожать жизни многих людей.
На подводной лодке «Скорпион» находилось 14 торпед марки 37, и она погибла через несколько дней после того, как были разосланы письма с предупреждением. Ужаснувшись сообщению о гибели подлодки «Скорпион», инженеры лаборатории специально запросили военно-морское командование вооружением о том, какие торпеды находились на борту подлодки «Скорпион». В ВМС ведется учет серийных номеров всех комплектов торпед и мест их производства. Один из инженеров лаборатории припомнил: ему устно сообщили, что одна из аккумуляторных батарей, обеспечивающих энергией торпеды на подлодке «Скорпион», действительно была из той производственной партии, что и батарея, взорвавшаяся при испытаниях в Ки-порте. (Другие инженеры лаборатории заявили, что не слышали этого.)
За прошедшие несколько лет после гибели подлодки «Скорпион» один из инженеров запросил учетные данные об этих батареях, используя свое право по закону «О свободе информации». Он надеялся, что ответ окончательно развеет все сомнения. Но дважды приходил ответ, что учетных данных найти не удалось.
Тем не менее Торн полагал, что именно перегрев боеголовки, вызванный возгоранием аккумуляторной батареи, мог привести к гибели лодки. Его выводы еще более подкрепились, когда он прочитал, что, по мнению Крейвена, гибель лодки была результатом взрыва торпеды на ее борту. Он был очень удивлен, что Крейвен никогда не видел предупреждения лаборатории. Ведь Торн полагал, что секретное письмо показано всем, кому поручено выяснить истинную картину катастрофы на подлодке «Скорпион». А выяснилось, что эта информация первостепенной важности не была предоставлена ни Крейвену, ни комиссии по расследованию.
Торн попросил Крейвена прислать ему копию видеокассеты с видами обломков подлодки «Скорпион» и копию доклада комиссии по расследованию. После изучения этих материалов Торн прислал Крейвену свой анализ. В нем говорилось: «В течение многих лет я мучительно раздумывал над тем, что могли мы сделать, чтобы избежать этой трагедии. И инженеры, и рабочие интересовались этим, задавали вопросы».
Торн заметил Крейвену, что его самые сильные страхи были порождены видом обломков затонувшей лодки. Видеопленка ясно показывает, что верхняя крышка, закрывающая торпедо-погрузочный люк, и передняя крышка торпедного аппарата отсутствуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126