Должны были сохраниться копии предупреждения инженеров в главном административном офисе в военно-морском инженерном центре подводной войны, в бывшей военно-морской торпедной станции в Ки-порте и в командовании вооружений. Но еще один запрос, сделанный на основе закона о свободе информации, с просьбой прислать копию предупреждения был возвращен обоими адресатами с ответом, что не обнаружено никаких записей о предупреждении и даже пометок о его уничтожении, что должно быть зафиксировано в журнале, если предупреждение изъято из подшивки.
Услышав историю Торна, Крейвен и некоторые командиры подлодок, а также специалисты по вооружению вновь обратили свое внимание на катастрофу подлодки «Скорпион». Крейвен был возмущен тем, что командование вооружений само не раскрыло сведений о пожарах. Он заявил: «Общественность и пресса считают, что какая-то организация занимается укрывательством, когда она упорно отрицает существование этих фактов».
Принимая во внимание новые свидетельства, Крейвен предположил, что тревожное сообщение, которое заставило командира подлодки «Скорпион» сделать последний поворот, могло быть истолковано как «Горячая торпеда!», а не «Самопроизвольный запуск торпеды!»
Честер Мак, который командовал «Лейпон», когда она вела поиски затонувшей лодки «Скорпион», настаивал, что ни один командир не станет тратить время на уточнение сообщения до немедленного разворота лодки на 180 градусов. «Горячая торпеда», по его мнению, могла означать только одно: «Эта проклятая штука работает в торпедном отсеке».
После многих лет, когда ему так часто заявляли, что он заблуждается и что торпеда не могла взорваться на борту, Крейвен теперь был убежден: у него появился самый последний факт для разгадки тайны, которую он начал раскрывать четверть века тому назад.
Да, эта загадка продолжает постепенно разгадываться. ВМС опубликовали доклад еще одной группы технических экспертов, которая была создана вскоре после отставки Крейвена из ВМС. Этой группе поручалось проанализировать фотоснимки и другие материалы, собранные батискафом «Триест» за девять погружений к затонувшей подлодке «Скорпион». Доклад, составленный через год после завершения работы комиссии по расследованию, долго скрывали от общественности. (В докладе группы технических экспертов действительно выражается согласие с выводами комиссии по расследованию о том, что нет доказательств нападения на «Скорпиона». Все же давнишние слухи и периодически появляющиеся в газетах статьи продолжают возлагать вину за гибель «Скорпиона» на Советский Союз.)
В 1986 году была сделана еще одна попытка изучения обломков подлодки «Скорпион». На этот раз глубоководный аппарат Вудсхоллской лаборатории «Алвин» был направлен для проведения погружений с использованием камеры с дистанционным управлением конструкции Джесона. Доклад этой экспедиции до сих пор засекречен, но те, кто имел доступ к его выводам, говорят, что самоходной камере Джесона не удалось проникнуть в торпедный отсек. Команда, анализировавшая работу экспедиции, заявила то же самое, что и в письме от 14 января 1987 году, которое было рассекречено в 1998 году, одновременно с докладом группы технических советников.
Эта группа советников отвергает заключение комиссии по расследованию, что «Скорпион», возможно, была поражена внешним взрывом выпущенной торпеды, которая развернулась на нее. Но группа исключает и вероятность взрыва торпеды на борту лодки. Однако ясно, что у авторов доклада не было информации об авариях торпедных батарей в лаборатории Ки-порт. Крейвен, Торн и некоторые командиры подлодок полагают, что большинство доказательств, используемых для опровержения теории о торпеде, фактически подтверждают ее.
В докладе группы советников не делается никакой попытки объяснить, почему «Скорпион» была найдена именно там, где, по расчетам Крейвена, она и должна находиться, если командир повернул лодку, чтобы бороться с последствиями самопроизвольного запуска торпеды. Вместо этого ВМС снова принялись оспаривать значение акустического маршрута, по которому Крейвен и его команда установили место гибели подлодки. Снова главные выводы базируются на заверениях военно-морского командования вооружений о том, что на подводной лодке «Скорпион» не могло быть несчастного случая с торпедой. Короче говоря, группа основывает свои заключения на заявлениях того же самого департамента ВМС, который изымал весьма существенную информацию. И утаил ее от комиссии по расследованию поисковых групп.
Ко времени написания второго доклада аргументы военно-морского командования вооружений изменились. Вместо утверждения, что торпеда не могла взорваться на борту подлодки, военно-морское командование вооружений основное внимание сосредоточило на визуальных доказательствах, собранных «Триестом» снаружи лодки. Корпус торпедного отсека не имел повреждений, в то время как кормовая аккумуляторная батарея была сильно разрушена. Фотоснимки, сделанные «Триестом», показывали, что крышки всех трех люков на торпедном отсеке были сорваны («Триесту» не удалось ввести камеры в торпедный отсек для проверки повреждений внутри).
В докладе говорится: наиболее логичным местом внутреннего взрыва, который привел к гибели подводной лодки, был торпедный отсек. Однако факты указывают на то, что торпедный отсек не пострадал. Возможно, взрыв одной торпеды разрушил прочный корпус в районе киля и мог привести к гибели лодки. Такую возможность следует учитывать. Однако эксперты из военно-морского командования вооружений заявили, что взрыв одной торпеды мог вызвать детонацию других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126