все присутствующие знали ее наизусть и в деталях. Мишели вклинивались с разговорами о политике, о Горбачеве, о Ельцине, о демократии и свободе слова, о русской культурной традиции и русско-французских связях, и Максим с удивлением обнаружил немалую образованность супружеской пары в этих вопросах. Реми ненавязчиво задавал вопросы и быстро узнал, что Мишель-муж работает в крупной парижской газете, где и познакомился когда-то со своей женой, тоже журналисткой, которая впоследствии оставила работу из-за детей; что жена Жерара – и, соответственно, мать Этьена, – красавица-вьетнамка, сбежала много лет назад с богатым латиноамериканцом, оставив малолетнего сына своему мужу, у которого не было за душой ничего, кроме аристократического происхождения, унаследованного дома и его коллекции, в которую вкладывались последние средства; что Маргерит, богатая вдова, пыталась писать детективные романы, чтобы развеять скуку, но не очень афишировала свое хобби, не будучи уверена, что подобное занятие пристойно для настоящей «старой ветви» аристократического рода, и что у нее есть взрослый сын, который учится в Америке.
Максим наблюдал за Реми и слушал краем уха обильно стекавшуюся к детективу информацию, поражаясь легкости, с которой Реми получал ее от людей, и скорости, с которой он эту информацию переваривал. «Это и есть профессионализм, – думал Максим. – Мне подобные вопросы даже в голову не пришли. А Реми прочесывает всю местность, ничего не оставляя без внимания…»
Если Максим и вел свои собственные наблюдения, то лишь в весьма ограниченной сфере: его интересовали траектории взглядов, пересекавшиеся в точке нахождения Сони. Исходные пункты были все те же: папаша де Вильпре с его полуазиатским сыночком да еще Пьер. Мишель-муж, к счастью, казался вполне мужем своей Мишель-жены и был полностью погружен в разговоры, которые вел не без блеска. Дамы распределяли свое внимание между всеми присутствующими.
Мишель-жена отпускала остроумные шутки в адрес обоих правительств, над которыми смеялся весь стол, ее муж утирал слезы от смеха, и даже Соня несколько раз улыбнулась. Маргерит все больше поддакивала всем понемножку, ухитряясь при этом демонстрировать чувство собственного достоинства… Хотя, пожалуй, ее взгляд несколько излишне часто обращался в сторону черноглазого Этьена. Или Максиму только показалось?
Впрочем, его это трогало и интересовало мало. Так бывало часто: в новой компании он довольно быстро различал невидимые ниточки, связывающие присутствующих любовью, ревностью, соперничеством, завистью и прочими разнообразными чувствами, свойственными человеческим особям; и что с того? Ну, люди; ну, между ними отношения, что нормально; двое мужчин влюблены в одну и ту же женщину – эка невидаль; отец и сын одновременно – читайте Тургенева; стареющая дама – в красивого мальчика – читайте Мопассана, и так далее…
Главное, что он во всем этом не участвует и отношения ко всему этому не имеет.
Он просто ведет наблюдения… Режиссерские.
Вечер принимал все более светский оборот, и всем стало постепенно казаться, что все не так уж страшно, что Арно появится не сегодня-завтра, и тогда – вот уж тогда ему дружно намылят шею, этому старому проказнику! Вадим поделился с присутствующими творческими планами на совместный с Максимом фильм по вышеизложенной истории, и все нашли этот проект чрезвычайно интересным.
Вдохновленный, Вадим тут же условился с Максимом начать работу завтра же вечером, у него дома: раз в его фильме все равно простой, так надо же этим временем воспользоваться! Да-да, кивал Максим, завтра же вечером, действительно, что время терять…
Звонок застал всех врасплох, сбив слегка эйфорию и напомнив о реальности.
– Меня, может быть, – сказал Реми, вытирая белоснежной салфеткой рот, – я ваш телефон оставил, ничего?
– Вас. – Соня протянула ему трубку. Все перестали есть и устремили взгляды на детектива.
– Нашлась машина месье Дора, – сказал тот, положив трубку. – В трех кварталах от дома, в котором проживает Ксавье.

Глава 9

Странно, этот невысокий человек с нервным тонким лицом производил не столько впечатление алкоголика, сколько больного. Обметанные желто-синими тенями, его темные глаза смотрели неприязненно и подозрительно на Реми, который пытался изобразить одну из самых своих приятных улыбок. За спиной Реми маячил Вадим, чувствовавший себя крайне неуютно и ругавший себя за то, что согласился идти к Ксавье с детективом. Реми почему-то решил, что в присутствии знаменитого режиссера и старого знакомого Ксавье будет труднее уйти от ответа. Может, он и прав насчет Ксавье, но Вадиму эта миссия была поперек горла: он слишком хорошо знал скандальный нрав этого неудачника.
– Так мы можем к вам зайти на минутку? – любезничал Реми.
– С какой стати? – хмуро спросил хозяин, рассмотрев его удостоверение.
Вадима он даже не удостоил взглядом.
– Я вам объясню… Но, может, лучше пройдем, присядем? Вы позволите? – хитрил Реми, желая во что бы то ни стало попасть в квартиру, в которой – кто знает? – могли оказаться следы пропавшего актера.
– Мне и так хорошо. Стоя.
– Хорошо, – с показной покладистостью сдался Реми. – Мы тоже можем постоять. О деле можно и стоя говорить.
– Короче, – отрезал хозяин.
– Арно пропал. Арно Дор.
– Ну и что?
– Послушай, Ксавье, – вытянул голову поверх затылка Реми Вадим (встать рядом ему не позволял слишком узкий проем двери, едва приоткрытой Ксавье), –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115