– Она очень перевозбуждена, – шепнул Вадим Максиму.
Соне никто не ответил. Максим чувствовал неловкость и судорожно искал слова.
– Возможно, что ты права… – Ничего лучшего он не нашел.
– Не возможно, а точно!
Соня встала и прошлась по гостиной.
– Жерар, у тебя стакан пустой, тебе добавить? – уделила она наконец внимание Жерару. Тот чуть не кинулся к ней, обласканный этой фразой.
Этьен легонько и презрительно улыбнулся и отвернулся. Соня подошла к юноше и тронула его за рукав:
– Не грусти, мой мальчик. Это жизнь. Этьен ответил ей холодным взглядом. Что, впрочем, нисколько не заинтересовало Соню, если она вообще его заметила.
– Реми, между прочим, тоже считает, что это не Пьер… – настаивала Соня.
Звонок в дверь прозвенел с таким напором, что сорвался в хрипоту. Соня пошла открывать.
На пороге стояла Мадлен.
«Так, – подумал Максим. – Это становится интересно».
Соня не сумела скрыть своего удивления. – Здравствуй, сестричка, – сказала Мадлен, шагнув в дом.
Соня не поняла, со светским видом она предложила Мадлен пройти, представила остальным, спросила, что та будет пить.
– Сок, – ответила Мадлен. – Какой-нибудь, все равно.
Реми был прав насчет красивых кузин. Мадлен, с ее южным золотистым загаром, выгоревшими светлыми прядями, продуманно-небрежно выбившимися из прически, в белом костюме выглядела потрясающе эффектно.
Мадлен уселась на софу, закинув ногу на ногу. Белая короткая юбка поползла вверх по ноге, открывая загорелые стройные ляжки – должно быть, она проводит не меньше часа в день в спортзале.
От нее все ждали продолжения, не понимая, что самое главное она уже сказала. В конце концов, слово «сестра» могло показаться неловким намерением быть ласковой, все люди – братья и, разумеется, сестры тоже, ну и так далее.
Один Максим понимал происходящее и внутренне оживился, словно при читке интересного сценария.
Напряжение усиливалось. Мадлен молчала, ожидая, пока Соня принесет ей ее стакан. Получив свой сок, она повертела стакан в руках и подняла:
– За папу.
Взгляды, и так сосредоточенные на Мадлен, буквально впились в нее.
– Я твоя сестра, Соня.
Какое-то мгновение Соня смотрела на нее, очевидно, не совсем улавливая смысл сказанного, потом всплеснула руками и обхватила ими свою голову.
– Ты хочешь сказать… Я, кажется, поняла…
– Садись, – распорядилась Мадлен. – Слушай. Слушайте все, раз уж вы тут.
Мадлен закончила свою историю, уже знакомую Максиму. Все молчали какое-то время, переваривая услышанное.
– Вот! Я же говорила, что Пьер невиновен! – торжествующе нарушила тишину Соня. Бог мой, это все, что ее интересует!
– У Ксавье алиби, – осадила ее Мадлен. – А у Пьера его нет.
– Будет! – убежденно сказала Соня. – Вот увидишь!
– Ладно – примирительно сказала Мадлен. – Это сейчас не имеет значения.
Главное – что раз у нас с тобой нет теперь отца, то хотя бы мы есть друг у друга.
И она порывисто обняла Соню, которая утонула, как ребенок, в руках крупной и статной Мадлен. Казалось, что из них двоих старшей была Мадлен, хотя на самом деле Соня была старше ее на четыре года.
«Вот тебе сценарий», – повернулся к Максиму потрясенный Вадим. Жерар недружелюбно следил за разворачивающейся сценой, Этьен не выдавал своих эмоций, если они у него и были.
– Боже мой, боже мой, и все это время я даже подумать не могла…
– Я обещала матери не говорить…
– Ты совсем на папу не похожа…
– Ты тоже.
– Теперь я понимаю, почему он так тебя опекал…
– Ты меня упрекаешь?
– Нет, что ты!
– Признайся, ты меня недолюбливала? Женщины возбужденно разговаривали, не замечая присутствующих, предоставив им права зрителей. Максим не был уверен, что желанных. Надо было бы уйти, оставив сестер наедине.
– Если честно, да… я не понимала, что вас связывает…
– А я понимала, что ты не понимаешь, но я ничего тебе не могла объяснить…
– Почему ты решила вдруг сейчас сказать?
– Ведь папа умер…
– Как ты не понимаешь, Соня, – раздался неожиданно напористый голос Жерара. – Ведь теперь она тоже наследница!
Соня недоуменно повернулась в сторону Карлсона. Мадлен поискала глазами источник произнесенных слов, нашла, холодно окинула взглядом с ног до головы и вновь обратилась к Соне, не удостоив Жерара ответом.
– Теперь скрывать нет смысла. Полиции все равно это станет известно. А наследство мне не нужно. – Мадлен развернулась в сторону присутствующих:
– Я от него отказываюсь.
Вот те на! Максим подумал, что следовало бы звякнуть Реми.
– Чтобы от него отказываться, нужно на него еще право иметь, – так же напористо произнес Жерар, будто речь шла о его собственном наследстве.
– Это кто? – спросила Мадлен у Сони.
– Ох, извини, я тебе своих гостей не представила: это Жерар, мой друг…
– Это он на правах друга твои интересы защищает? Или у него свои интересы есть?
Соня улыбнулась, словно Мадлен пошутила. «Вот-вот, – подумал Максим, – этот же вопрос себе задаю я…»
– Это его сын Этьен, тоже наш друг. Ага, значит Этьен – это наш друг, а Жерар – это мой. Занятно.
– Это Максим Дорин, кинорежиссер из России, лауреат Каннского…
– Знаю, – кивнула Мадлен. – Племянник. Тоже родственник. Ну, здравствуй тогда.
Она поднялась и расцеловалась с Максимом четыре раза. От нее пахло какими-то потрясающими духами.
–
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115