– Милорд, я уверена, что вы просто не привыкли к звукам старого дома, раздающимся по ночам…– На меня напали. – Он немного театральным жестом коснулся болезненной шишки. – Набросились на меня в постели, пока я спал.Служанки взвизгнули и стали отступать к двери. Но у миссис Пелл вдруг так побледнело лицо, что даже у напуганных служанок вид был лучше.– Напали? – хрипло переспросила она.Распахнутая дверь ударилась о стену, и служанки сбежали, растворившись в утренних сумерках.– Вам не заплатят! – крикнула им вслед миссис Пелл, однако без особого рвения.Ланкастер подвинул ей стул, и она тяжело опустилась на него.– Я действительно верю, что девушки испугались неугомонного привидения, – сказал он, и настроение у него поднялось еще выше. Если здесь не будет служанок, Синтия сможет свободно жить в его доме. Кстати, миссис Пелл, чай будет сегодня? У меня в горле все пересохло.– Да, сэр.Она долго смотрела на открытую дверь, пока, наконец, не вернулась к действительности.– Ой, простите меня, милорд!Она так быстро вскочила на ноги, что у нее всколыхнулись юбки. Она внимательно посмотрела на его рану.– Мне очень жаль. Вода готова. Завтрак будет готов через минуту, я могу принести его в библиотеку, если хотите. Вы сегодня очень рано встали, сэр.– Я не мог спать.– Э-э…Да.– Если не возражаете, я позавтракаю у себя.– Конечно, сэр.– Синтия, наверное, тоже скоро проснется и, я уверен, проголодается.– Да, сэр. Я… – Тут миссис Пелл вытаращила глаза, когда до нее дошли слова Ланкастера. – Что, простите?Он поступал нехорошо, откровенно наслаждаясь ошеломленным видом экономки.– Я о том злом привидении, что напало на меня в моих же покоях прошедшей ночью. Я умудрился поймать его. Оно оказалось даже слишком живым для привидения.– Вы… Вы поймали… привидение?– Совершенно верно.Они долго смотрели друг на друга, пока виконт не уступил и не улыбнулся:– Спасибо вам, миссис Пелл, что помогли ей. Она выглядит вполне здоровой для молодой женщины, которая уже несколько недель живет на чердаке.Лицо экономки окаменело.– Но теперь мы должны будем подыскать ей более приличную комнату.– Милорд, – прошептала она, и из глаз у нее брызнули слезы.Нет, только не это, он не выносил женских слез.– Простите, – торопливо сказал Ланкастер, – мне не следовало дразнить вас подобным образом. Синтия жива и здорова, все хорошо.Он подошел к ней и заключил в объятия, надеясь, что она не из тех, кто от этого заплачет еще сильнее.Она сделал глубокий вдох, и Ланкастер ощутил, как дрожат ее плечи.– Простите, милорд, я не должна была скрывать от вас это.– Чепуха, – выдохнул Ланкастер. – Почему вы должны были мне доверять?Справедливость собственных слов причинила ему боль.– У вас всегда была добрая душа, сэр, – покачала головой экономка и сделала шаг назад. – Всегда.– Если вы принесете поднос наверх, мы все сможем позавтракать и разработать план. А заодно отпразднуем это событие.– Отпраздновать, – теперь уже с улыбкой повторила миссис Пелл. – Да, думаю это хороший повод для праздника. У меня есть припрятанная банка вишневого компота. И половина бисквитного торта, оставшегося с вечера.Вишневый компот. От воспоминаний о любимом лакомстве рот наполнился слюной. Еще один яркий пример из его прошлой жизни, о которой он даже и не вспоминал за все эти десять лет.– Дайте мне полчаса, – попросила экономка, уже хлопоча у плиты. – К празднику надо подготовиться.Николас прошелся по комнатам первого этажа, открывая ставни и шторы, чтобы пустить в дом свет. Он был здесь уже несколько дней, но дом все равно оставался каким-то безжизненным. А теперь он ожил. Да, тихий и сонный на рассвете, но живой.Здесь стояло любимое кресло отца, такое широкое, что первые несколько лет, пока они жили здесь, Ник мог поместиться в нем рядом с отцом. Здесь был камин матери. Она всегда сидела возле него, простуженная морским ветром, дувшим среди скал.Они переехали в Кантри-Мэнор, когда Ланкастеру было восемь лет. Этот дом с видом на море и большим количеством тайных коридоров он считал волшебным местом. Он считал, что и названо имение именно в честь их семьи.Иногда здесь было одиноко, особенно для такого мальчика, как Ник, который вырос любимцем всех друзей матери в Халле. Но он смог подружиться с мальчишками в деревне. И там была Синтия. По всем правилам она должна была дружить с его младшим братом. Но Тимоти презрительно относился к дружбе с девочками, а Джейн была слишком мала, чтобы интересоваться чем-то, кроме тряпичных кукол.Поэтому это они с Синтией сидели на кухне перед плитой в дождливые дни, читали книги и играли в карты. Или лежали на животе в траве и играли с его оловянными солдатиками. Или бегали по лабиринтам коридоров для слуг, чтобы прятаться и удивлять друг друга.Все эти годы она оставалась в его памяти той самой девочкой из детства.– Сэр? – донесся из коридора голос миссис Пелл. – Будем будить ее?Да, подумал Николас, как Спящую красавицу, спасенную от вечного сна. Но, поспешно поправился он, без поцелуя. Удивительно, но от этой мысли у него в животе словно бабочки вспорхнули. * * * – Синтия… – мягкий голос пробился сквозь ее сон, но она никак не хотела вылезать из мягкой и теплой постели.Синтия зарылась в одеяло и крепко зажмурилась.– Синтия, – позвала миссис Пелл. – Пора вставать, дорогая. У нас сегодня знаменательный день.Значит, они будут печь сладкие пирожки с изюмом, миндалем и цукатами? Синтия зарылась в подушку, в очередной раз отметив про себя, что белье хранит запах Николаса.Стоп… У нее замерло сердце. Белье действительно хранило его запах. Она открыла глаза, пытаясь сосредоточить взгляд на склонившемся над ней лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79