Всего несколько месяцев потребовалось светскому обществу, чтобы понять, что мне нужна богатая наследница. Но мне было только двадцать три года, поэтому я сопротивлялся почти целый год. – Ланкастер тихо рассмеялся. – Но сопротивление было бесполезным. В прошлом году я встретил Имоджин. Она красива, умна, независима и остроумна. А ее отец хотел завязать отношения с титулованной особой. Я не…Николас потер виски и задумался, как лучше это выразить словами. «Я не привередлив». Неловко говорить такие слова женщине, с которой ты практически занимался любовью. Синтия повернулась к воде и ждала.– Я люблю людей, как ты сама сказала. Я подумал, что мы с Имоджин хорошо поладим. Я подумал… Ха! Я подумал, что мы станем друзьями. Как ты и я.Синтия мельком взглянула на него и снова стала смотреть на море.– Я поговорил с ее отцом. Я сделал предложение, и она его приняла. Но потом наши отношения стали медленно портиться. В конце концов, мне кажется, она захотела, чтобы я узнал правду.– Какую правду?Синтия обхватила себя руками и наконец посмотрела ему в лицо.– Что она любит другого человека.– Кого? – На лице Синтии застыло недоверчивое выражение, и это немного успокоило уязвленную гордость Ланкастера.Он прислонился спиной к скале.– Она не может выйти за него замуж. Он работает управляющим у ее отца. Очень приличный человек.– Это она тебе сказала об этом?– Да нет. Я случайно наткнулся на них при весьма пикантных обстоятельствах.– О Боже! – В глазах Синтии мелькнула тревога. – Это ужасно.– Признаю, что гордость моя была уязвлена.Внезапный порыв ветра колоколом вздул юбки Синтии, и она сердито пригладила их.– Ты не можешь жениться на ней, Ник. Никто не станет ждать от тебя этого.В груди у него разлилось приятное тепло. Дело в том, что все, независимо от обстоятельств, будут ждать, что он женится на Имоджин. Все, кроме Синтии.– Боюсь, это не так. Речь идет не о любви. И даже не о привязанности. Здесь замешаны деньги и власть.– Значит, найди порядочную наследницу, чтобы жениться! Не женись на этой.Ланкастер закрыл глаза и вдохнул соленый воздух океана. Волны тихо плескались о берег, и вдруг словно опять вернулось то лето, когда ему было четырнадцать лет и все в мире было просто и ясно. Кричали чайки, светило солнце, и Синтия стояла рядом, уперев руки в бока и злясь на что-то. Как обычно, он только улыбался в ответ. Она всегда была такой симпатичной, когда стучала маленькой ножкой и недовольно что-то выговаривала.– Ник! – послышался ее голос, и он открыл глаза.Нет, ему не четырнадцать, и Син не ребенок. И мир, возможно, и остался простым, но никак не стал добрее.– Это не имеет значения.– Имеет. Ты несчастлив. А я хочу, чтобы ты был счастливым.Сердце Ланкастера переполняла радость, оно пело от счастья. За много лет никто не пытался защищать его. Даже собственный отец.– Я счастлив. В обществе я известен как один из самых счастливых джентльменов.– Так думают люди, которые совсем тебя не знают, я правильно понимаю?– Я…Ланкастер не знал, что сказать. Как ей удается увидеть то, чего другие не видят? Откуда ей известно, что внутри у него абсолютная пустота?– «Меня уж больше не тревожит жизни суета», – глядя на море, пробормотал он строчку из какого-то сентиментального шотландского стихотворения, застрявшего в голове.– Что? – Голос девушки прозвучал раздраженно.– А разве есть кто-нибудь счастливый? – вернулся из задумчивого состояния Ланкастер. – Ты несчастлива. Как ты можешь быть счастливой, когда сохраняется угроза со стороны лорда Ричмонда?Синтия долго смотрела на него ясным и прямым взглядом.– Ты прав, Ник. Но однажды я буду счастлива. И, Ник… Я счастлива сейчас, когда я вместе с тобой. И всегда была счастлива, когда ты был рядом.Его сердце переполняли чувства. Ее признание поразило его. С тех пор как он узнал, что она жива, он чувствовал себя спокойно, был в гармонии с самим собой, словно вернулся домой.Возможно, было бы лучше, если бы родители не посылали его в Лондон. Ему следовало приехать домой, в Кантри-Мэнор, чтобы вспомнить, кто он такой.Синтия медленно присела рядом с ним на широкий валун. Она несколько раз одернула свои юбки и затихла, глядя на море, как и Ник.– Почему ты остановился? Там, в темном коридоре? – прошептала она.Холод камня стал проникать под одежду, но Ланкастер чувствовал тепло Синтии. Ему хотелось вернуться с ней туда, назад, в этот потайной ход и закончить то, что начал. Ему хотелось отнести ее наверх в спальню, привязать запястья к кровати и показать, почему он остановился. Но больше всего ему хотелось вернуться назад во времени и быть тем, кого она заслужила.– Здесь я был свободен, – произнес Ланкастер. – Ты и я, мы были свободны. Но теперь я виконт, глава семьи, погрязшей в долгах. То, что я хочу, не играет больше никакой роли и никогда не будет играть.– Ник…– А ты однажды получишь то, что хочешь, – покачал головой Ланкастер. – Ты поплывешь в Америку, встретишь там молодого американца и будешь покорена его трудолюбием и напористостью. Ты влюбишься. И когда выйдешь за него замуж, будешь жалеть, что связалась со мной.– Все это вздор. Вздор говорить о незнакомых людях в неопределенном будущем.– Это никакой не вздор, и я не стану бесчестить тебя.Когда она опять попыталась перебить его, Николас поднял руку, чтобы остановить ее. Она замолчала.– Синтия, твое целомудрие подобно драгоценному камню.– Драгоценному камню?– Да, драгоценному камню. Или цветку. Да, это цветок. Хрупкий и бесценный подарок, который ты должна подарить только мужу. Ведь цветок можно сорвать один только раз.Ему наконец удалось пробить ее упрямство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79