– Он действительно очень болен.
– Ах, да, я говорила, что присутствующие во время мессы прихожане немного согреют церковь, а что касается вашего дома, то вам нужно утеплить его: обложить стены газетами, пустыми консервными банками – всем, что только сможете найти, – и сверху оклеить обоями. Мой брат сделал именно так, и его дом гораздо теплее, чем ваш. – Кэт ободряюще улыбнулась, но ни один из священников, казалось, не воспринял серьезно ее совет. – Принести вам горшочек супа, отец Рабанус? – предложила Кэт.
– Вы та самая Кэтлин Фицджеральд, которая отравила пудингом сестер в монастыре Святой Схоластики в Чикаго? – с подозрением поинтересовался он.
«Господи, – подумала Кэт, – некоторые просто не желают, чтобы им помогли». И все-таки она позаботится о супе. Нельзя оставлять на произвол судьбы двоих беспомощных священников. Теперь Кэт несет ответственность за шестерых, включая Шона и его семью.
С трудом волоча ноги и приподнимая отяжелевшие от снега юбки, она задумалась, где же живет Коннор Маклод. Чтобы доставить удовольствие брату, Кэт навестила бы мистера Маклода, может быть, познакомилась бы с его детьми, бедными крошками. Давно ли они лишились матери?
– Так вы нашли этих папистов? – спросил у Кэт человек, с которым ей уже довелось беседовать на дороге. Второй раз она встретилась с ним на пороге дома Шона. В одной руке незнакомец держал снегоходы, в другой ощипанного цыпленка.
– Конечно, нашла, – ответила Кэт. – Дела у них обстоят неважно, оба они нездоровы. А у вас отличный цыпленок. Не могли бы вы сказать, где купить такого? В чем сейчас священники нуждаются больше всего, так это в горячем курином бульоне.
– Сходите в лавку Криста Кайзера, – посоветовал незнакомец, поудобнее устраивая снегоходы на плече и пронизывая Кэт взглядом. – Я храню цыплят в ящике со снегом позади дома, – продолжал он. – Там они остаются свежими, пока я не надумаю съесть их.
– Какая замечательная мысль! – воскликнула Кэт и улыбнулась ему. – Я обязательно последую вашему примеру.
Незнакомец улыбнулся в ответ и прикоснулся рукой к полям шляпы, отчего цыпленок стукнул его по носу.
«Ну вот! – подумала Кэт, поднимаясь по ступенькам крыльца. – И этот человек утверждает, что не любит католическую церковь! С людьми нужно просто познакомиться».
* * *
Когда Шон объявил, что все они приглашены в гости к Коннору Маклоду, Кэт не стала возражать, однако вечер выдался не слишком приятным для нее. Коннор, казалось, чувствовал себя неловко, а его дочь, хорошенькая шестнадцатилетняя девушка с золотисто-рыжими волосами, поглядывала на Кэт так, будто та вот-вот улизнет с их столовым серебром, если, конечно, таковое у них имелось. Тогда в поезде Коннор показался Кэт весьма богатым, но дом у него был бревенчатым, обшитым по фасаду досками для защиты от снега.
Что бы ни говорил ее брат, а воспитанием детей Коннора явно занимался его домоправитель Одноглазый, который сидел в кресле-качалке, поплевывая в медную плевательницу, стоявшую на полу, в то время как двенадцатилетний сын Коннора, Джимми, каждые тридцать секунд издавал вопль; ясно, что никто не учил мальчика хорошим манерам.
Сама гостиная представляла собой весьма странное зрелище; да и чего можно было ожидать от мужчин, не имеющих понятия об уюте. Здесь стояло четыре кресла-качалки с совершенно не подходящими одна к другой подушками и одна деревянная скамья с прямой спинкой, на жестком сиденье которой и устроились Кэт с братом. В комнате имелся также лоскутный ковер, видавший лучшие времена, письменный стол-бюро с крышкой на роликах, заваленный бумагами, и еще два стола с настольными лампами. И нигде ни намека на попытки украсить гостиную, если не считать медную плевательницу Одноглазого. Не было заметно, чтобы хорошенькая юная Дженни проявляла интерес к домашнему хозяйству. Платье на ней сидело плохо и не подходило к случаю. Бедное дитя, она носила грубые горняцкие башмаки.
– Карл Бостих сказал, что закончит склад к концу лета, – сказал Коннор.
Шон хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– Боже мой, Кэт, я забыл рассказать тебе! Карл попросил твоей руки. – Шон разразился смехом, который перешел в сдавленный кашель.
– О, ты шутишь, – Кэт старалась выглядеть веселой, хотя этот кашель перепугал ее до смерти.
– Ничего подобного, – ответил Шон. – Карл остановил меня возле салуна братьев Энгл и сказал, что хочет на тебе жениться. И чем скорее, тем лучше. Это его слова.
– Но я не знаю никакого Карла… Карла…
– Бостиха, – пришел ей на помощь брат. – Карл сказал, что ты похвалила его цыпленка.
Кэт нахмурилась.
– А, это тот человек, который не любит Римскую католическую церковь.
– Ее все не любят, – вставила замечание Дженни Маклод, за что отец бросил на нее хмурый предостерегающий взгляд.
– Нетрудно догадаться, что в случае с Карлом его мнение о церкви зависит от того, насколько привлекательна католичка. Что касается тебя, Дженни, то я считал, что ты влюблена в меня, – продолжал Шон, – а я католик.
– Ах, дядя Шон, – запинаясь проговорила Дженни, – вы же никогда не ходите в церковь.
– Насколько я понимаю, ты хочешь, чтобы я отказал Карлу, сестренка? – спросил Шон у Кэт.
– Ну, разумеется, – заверила его Кэт, которая заметила хмурый взгляд Коннора, брошенный в ее сторону. И за что, скажите на милость? Это совершенно не его дело, кто делает ей предложение. – Ты ведь знаешь, я не собираюсь снова выходить замуж, – напомнила она Шону.
Дженни сразу повеселела, но тут Шон объявил о планах по объединению двух семей.
– Пока я нахожусь в Денвере, Коннор будет вести дела обеих наших семей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134