Кэт постучала в дверь, и чихающий отец Эузебиус впустил ее в дом.
– Отец, я хотела бы исповедоваться.
– Неужели это так спешно? – разворчался священник и отвернулся, чтобы чихнуть.
– Да, отец, – ответила Кэт, хмуро глядя на него.
– Ну, хорошо. Вы проходите, а я пойду надену облачение.
– Разве мы не пойдем в церковь? – Кэт не хотела исповедоваться в доме священника.
– По-вашему, я выгляжу настолько здоровым, что могу идти в церковь?
– А как же без исповедальни?
– Вы можете остаться здесь, а я буду сидеть на кухне возле печки.
– Но тогда мне придется кричать, – возразила Кэт.
– У меня хороший слух, – пробормотал священник и снова чихнул.
– Отпустите мне грехи, преподобный отец, ибо я согрешила, – начала Кэт, когда они оба заняли свои места. – Я не была на исповеди с того времени, как приехала из Чикаго. «А кто в этом виноват?» – подумала она. Священники вечно больны или вообще отсутствуют. У них нет даже приличной исповедальни. Отец Эузебиус что-то невнятно пробормотал в ответ. – Отец, я… я совершила грех прелюбодеяния. – Снова послышалось бормотание и чихание. Кэт предположила, что священник пожелал узнать подробности. – С Коннором Маклодом, сыном мужа моей матери. О, Господи, не считается ли это кровосмешением? – Этот аспект проблемы она не рассматривала.
– Продолжайте, дочь моя, – сказал отец Эузебиус и закашлялся.
– Что вы сказали?
– В чем еще вы хотите исповедаться?
– Господи, разве этого не достаточно?
– Разумеется, дочь моя. Теперь вам нужно искренне раскаяться.
– О, я раскаиваюсь, преподобный отец.
В ответ раздался продолжительный кашель.
– Пять раз прочтите «Отче наш», – выдохнул в конце концов священник.
– Пять?
– Ну, ладно, три будет достаточно.
– Три раза прочесть молитву? – слабо откликнулась Кэт. Она не верила собственным ушам.
Отец Эузебиус даровал ей отпущение грехов и вышел из кухни.
– Пришелся бы очень кстати еще один горшочек вашего куриного бульона.
– Это будет входить в искупление моих грехов? – спросила Кэт, испытывая примерно такое же чувство, какое испытал бы Святой Георгий, если бы он вошел в пещеру, ожидая столкнуться с огромным драконом, а вместо этого обнаружил бы там тщедушного отшельника. В детстве Кэт зачитывалась историями о жизни святых, и Святой Георгий представлялся ей очень романтичным.
– Нет, конечно, суп не является частью вашего искупления, – сказал отец Эузебиус. – Вы вовсе не обязаны…
– Хорошо, завтра я принесу горшочек супа, – пообещала Кэт и попрощалась, прежде чем священник успел пересмотреть свою точку зрения на совершенный ею грех.
«Может быть, он неправильно меня понял?» – недоумевала Кэт по пути домой. Или она слишком преувеличила серьезность своего падения? Конечно нет. Но отец Эузебиус решил, что будет вполне достаточно трижды прочесть «Отче наш». Это нельзя считать даже легким шлепком по руке. Может быть, молодые священники смотрят на плотские грехи более терпимо, чем пожилые? А что если он сморкался в тот момент, когда Кэт признавалась в грехе прелюбодеяния? Значит ли это, что она получила отпущение грехов? Никогда прежде не доводилось ей попадать в такую запутанную ситуацию. Разумеется, раньше она и не совершала настолько серьезных грехов. Но отец Эузебиус даже не прочел ей нравоучения насчет сияния целомудрия.
* * *
Кэт слышала, что отец Рабанус должен был вернуться к Пасхе, которая в этом году приходилась на десятое апреля.
«Я согрешила как раз вовремя», – подумала она, направляясь к Главной улице.
– Не желаете приобрести фотографию отца Дайера? – обратилась к Кэт молодая дама с коробкой, на которой было написано «Дамское общество помощи методистам». – Стоит всего двадцать пять центов, а деньги пойдут на прибавку его жалованья и на покупку нового облачения.
– Я возьму две, – не раздумывая сказала Кэт.
– Правда? – Молодая женщина была в восторге. – Я Гертруда Бригл, школьная учительница.
– А я Кэтлин Фицджеральд.
– Вы, наверное, методистка, раз собираетесь купить две фотографии. Не хотите ли присоединиться к «Дамскому обществу помощи методистам»?
– Вообще-то я католичка. – Гертруда Бригл изумленно уставилась на Кэт, но та продолжала как ни в чем не бывало: – Я интересуюсь движением за трезвость. По правде говоря, я даже прочла лекцию о вреде пьянства по просьбе отца Дайера.
– О, Господи, мне следовало сразу же вспомнить ваше имя. Тогда меня не было в городе, но я слышала, что ваша лекция всех взволновала. Как ужасно потерять отца и мужа по причине пьянства.
– Да, – согласилась Кэт. – Может быть, мы могли бы объединить наши усилия и добиться закрытия салунов?
– Мне бы этого очень хотелось, – кивнула Гертруда Бригл. – Вы уже что-нибудь решили?
– Думаю, надо выбрать одно из воскресений, более теплое, и обойти несколько салунов, чтобы прочесть лекцию о вреде пьянства.
– Отличная мысль! – воскликнула Гертруда. Женщины попрощались, и Кэт отправилась в лавку, где заказала кое-какие припасы для рудников. Потом зашла к сестрам обители Святой Гертруды, чтобы договориться об обучении четверых детей. Кэт решила, что если она запишет их в школу, им придется ходить туда. Кроме того, кто осмелится разочаровывать настоятельницу?
– Вы молодец, дитя мое, – похвалила ее Хильда Вальзен. – В обители Святой Гертруды их научат только добру. Бедные крошки растут безбожниками. О чем только думал ваш брат?
– То же самое можно было бы спросить и о Конноре Маклоде, – призналась Кэт. – Его отец утверждает, что он католик, хотя дочь Коннора, Дженни, не только не знает об этом, но и недолюбливает церковь. Она может стать для вас крепким орешком.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134