Схватила его за большой палец и потащила туда, где бодро тянулся вверх крепкий зеленый росток.Уолтеф, конечно, восхитился им, но глаза его снова наполнились слезами, и пришлось отвернуться, чтобы вытереть их рукавом.– Он превратится в большое сильное дерево. Ты тоже вырастешь и станешь прекрасной женщиной, – сказал он. – Я горжусь тобой и всегда буду гордиться.Матильда подняла на него глаза. Что-то было не так, она не могла понять, в чем дело.– Завтра я поеду к одному важному священнику, а затем в Нормандию, чтобы навестить короля Вильгельма, дядю твоей мамы. Какое-то время меня не будет дома. Я хочу, чтобы ты вспоминала обо мне, когда станешь ухаживать за этим деревом. И когда мама или Сибилла поведут тебя в церковь, я хочу, чтобы ты вспоминала меня в своих молитвах.Матильда кивнула.– Я всегда молюсь за тебя, папа. – На этот раз она не кричала и не падала на землю, стуча ногами. Завтра еще так далеко. А сегодня он с ней.– Давай пойдем и бросим для эльфа монетку в колодец.– Давай, почему бы и нет.Он взял ее за руку, которая полностью утонула в его огромной ладони, и почувствовал томящую боль в сердце. Глава 18 Руан, Нормандия, осень 1075 года Сокола Симону подарил Вильгельм, по достоинству оценив его службу как в походе, так и при дворе. Крылья молодой птицы были цвета сланца, на груди переплелись голубые и кремовые перышки. Симон назвал ее Женевьевой, потому что для него она была королевой. Он учил ее охотиться и теперь проводил все свое свободное время за этим занятием. Она должна была привыкнуть к его руке, поэтому он брал ее с собой на прогулки, чтобы она привыкла к звукам и видам двора, не пугалась собак, и лошадей, и человеческих криков. Сначала она в панике махала крыльями, пыталась высвободиться, но постепенно привыкла. Теперь она сидела неподвижно на его руке, вцепившись блестящими когтями в перчатку.Сабина, дочь сокольничего, стояла рядом. В темноте ее глаза сверкали, как черное стекло. Как полагалось, она носила косынку поверх черных кос, но он помнил эти волосы па ощупь, потому что вчера уговорил ее распустить их – мягкие, черные, густые. Потом он видел такие сны, за которые надо каяться на исповеди.– Жаль, что вы не можете остаться, – сказала Сабина, посмотрев на него сквозь густые черные ресницы.Симон огляделся. Они были одни, ее отца нигде не было видно.– Почему вы решили, что не могу? – спросил он и смело притянул ее к себе – губы к губам, бедра к бедрам. Он забылся в сладости поцелуя и огне, пробежавшем от губ по всему телу. Он ощутил вожделение. Потянулся к зовущей мягкости ее грудей и пожалел, что их прикрывают платье и сорочка. Сабина вскрикнула и выгнулась, прижавшись к нему еще теснее. Но через мгновение она вырвалась и оттолкнула его.– Мне кажется, тебе нельзя, потому что у короля гость, – проговорила она задыхаясь. – Он может в любой момент позвать тебя и велеть накрыть стол. Говорят, у короля в свите нет никого, кто бы умел так красиво нарезать мясо, как ты.Симон снова прижал ее к себе и прикоснулся губами к ее шее в том месте, где отчетливо пульсировала кровь.– Найдут другого, – сказал он, зная, что обманывает себя. Он был одним из старших слуг, и младшие всегда обращались к нему за помощью и советом. Да и Вильгельм захочет, чтобы именно он нарезал поданное к столу мясо. Разумеется, все зависит от ранга гостя. Если это кто-то незнатный, то справится и младший слуга. – Ты знаешь, кто приехал?– Да. – Она запрокинула голову, подставляя ему шею для поцелуев. – Я его видела много лет назад, когда была маленькой, а при дворе жили английские заложники. Не помню, как его звали, но у него волосы медного цвета и желтая борода.Симон замер и посмотрел на нее прищуренными глазами.– Сеньор Уолтеф?– Да, он… Что-то не так?Симон поморщился.– Все нормально. Я-то думал, это будет последнее место, куда он приедет.– Почему?– Потому что в Англии снова беспорядки.– И ты мне ничего об этом не расскажешь, даже если я тебя привяжу к насесту и принесу королевского орла, чтобы он выклевал тебе глаза?Симон невольно рассмеялся.– Нет, не расскажу, – согласился он. – При дворе и так полно сплетен, и я не хочу болтать, разве что прикажут. Всегда выгодно знать, что происходит в королевских покоях, но я не запачкаю свою честь и доверие короля, распуская слухи. Мне надо идти. – Он поцеловал ее в щеку.– Возвращайся поскорее, – улыбнулась она.Симон кивнул. Это было частью игры, в которую они играли. Сабина была умной девушкой. Она знала, что стоит ей рассказать о госте, как ему придется уйти, и она сможет остановить их любовные утехи, пока они не зашли слишком далеко. Он подумал, что ее сообразительность манила его к ней не меньше, чем ее тело.– Как только смогу, – бросил он через плечо. Один Бог знает, когда это случится.Когда Симон шел к башне, его хромота была практически незаметна. Он окреп, упражняясь, а также во время похода. Он шел и думал: зачем Уолтеф приехал в Нормандию?Вильгельм получил письма от архиепископа Ланфранка, в которых тот сообщал о восстании в Англии бриттов во главе с Ральфом де Галом и Роджером Херефордским. В письмах говорилось, что восстание подавлено, и нет нужды в поспешном возвращении короля в Англию. Регулярно прибывали посыльные. Ральф Норфолкский бежал из Англии. Графа Роджера схватили и бросили в тюрьму, где он ждет решения Вильгельма. Похоже, что, хотя Уолтеф в восстании и не участвовал, он знал о намерениях бунтовщиков и не помешал их силам объединиться. Архиепископ писал, что Уолтеф горько сожалеет о своем поступке, но Симон сомневался, что это оправдает Уолтефа. Он не знал, что почувствует, когда увидит его – человека, который вытащил его из-под копыт взбесившейся лошади, который был с ним рядом в самые его тяжелые дни, который помог ему встать на ноги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121