– Не надо бояться, – сказал он. – Я не сделаю вам ничего плохого.– Я не боюсь, – произнесла Матильда, и это было почти правдой. Она куда больше боялась, что все происходящее окажется сном, и она будет вынуждена уехать вместе с матерью в Элстоу, а оттуда в Холдернесс, к бабке-тиранке. Эта мысль вынудила ее спросить: – Если сестра тоже захочет остаться, вы ей позволите? Джуд спокойнее меня, слушается мать, но из чувства долга, а не по собственной воле.– Разумеется, – ответил Симон. – Я буду рад предложить ей свою защиту.– Спасибо, – пробормотала она и отвернулась к сундуку, чтобы не видеть его изучающего взгляда. Вещей у него было немного, но все отличного качества.Он надел рубашку и сел на стул, чтобы надеть обтягивающие ноги штаны. Матильда заметила, что он поморщился, когда натягивал штанину на левую ногу.– В чем дело?– Ни в чем. Старая рана. Еще с детства. Иногда болит.Матильда вспомнила, как он хромал и как поморщился, и поняла, что дело куда серьезнее.– У нас есть мазь, – предложила она. – Может помочь.– Не стоит, – отмахнулся он. – Нога болит, потому что я слишком долго на ней стоял. – Он отвечал, аккуратно накладывая на ногу повязку от щиколотки до колена. Матильда поняла, что он не хочет больше об этом говорить.Она тихо вздохнула.– А вы… расскажете мне о моем отце?Он поднял голову – у нее глаза цвета лучшего меда, но совершенно непроницаемые.– Что вы хотели бы знать?Она сжала руки, потупила взгляд, потом посмотрела на него.– Это правда, что он был никчемным человеком и пьяницей?Он раздумывал так долго, что она начала бояться, не подтвердит ли он мнение ее матери, и уже хотела сказать, что это не имеет значения, как он заговорил.– У вашего отца, как и любого другого человека, были недостатки. Он не был святым, хоть люди сейчас и пытаются сделать из него святого. Да, он любил выпить, предпочитал отправиться на охоту, чем сидеть с управляющим и проверять расходы, но есть недостатки и похуже. Он был великодушным и храбрым, если я сегодня здесь, то только благодаря ему.Матильда, затаив дыхание, слушала, как отец спас Симону жизнь в Фекаме. Представила себе отца, усмиряющего взбесившуюся лошадь, и почувствовала гордость и радость.– Он всегда был таким сильным, – пробормотала она. – Я знала, что мать говорит неправду.Послышался легкий стук в дверь – слуга привел священника, де Мара и Элисанд.Симон жестом приказал служанке помочь госпоже.Элисанд помогла ей снять головной платок и сетку для волос. Косы распустили, а волосы расчесали, и они золотистым пологом покрыли ее спину до самых бедер.– Вы уверены, что знаете, что делаете? – прошептала Элисанд. В ее голосе слышался не только страх, но и радость.Матильда рассмеялась.– Ничуть, – тоже прошептала она, – но знаю, что поступаю правильно.– Ваша мать с вами не согласится.Матильда в сердцах вздохнула.– Это ее выбор, – сказала она, – не мой. – Произнеся эти слова, она почувствовала силу и гордость. Ее выбор. Возможно, благодаря случайности, но она выбрала свой путь… и то, как она по нему пойдет.Высоко подняв голову, она присоединилась к ожидающим ее Симону и священнику. Глава 24 Кольцо – собственное, – которое Симон подарил Матильде, подошло ей идеально, поскольку у него руки были некрупные, а свои она унаследовала у отца.– Кажется, оно римское, – пояснил Симон. – Такого другого нет – вот почему я хотел, чтобы оно служило тебе обручальным кольцом, ведь ты тоже – редкость.Матильда, непривычная к комплиментам, покраснела. Мать всегда говорила, какие большие и неуклюжие у нее руки.Они снова были одни. Священник их обвенчал, теперь они могли вступить в брачные отношения.Симон начал во второй раз раздеваться перед ней. Она отвернулась, но он взял ее за руку и мягко повернул лицом к себе.– Нет, не надо отворачиваться. Я хочу, чтобы ты знала мое тело так же хорошо, как я буду знать твое.Матильда проглотила комок в горле.– Я не знаю, что делать, – прошептала она. Он уже расстегнул пояс и снял тунику.Он захватил в горсть ее распущенные волосы и притянул ее к себе.– Научиться проще простого, – пробормотал он. Она оказалась почти одного с ним роста, когда он обнял ее за талию и прижал к себе, они прекрасно подходили друг к другу. Матильда никогда не была так близко ни к одному мужчине, кроме отца. Никто не имел права трогать ее так, как трогал Симон де Санли. Она чувствовала запах мыла, которым он недавно мылся, смешанный с мужским запахом его кожи.– Будь моим слугой, – прошептал он, приблизив губы к ее рту, – а я буду твоей служанкой. – Он взял ее руку и положил на шнуровку своей рубашки. Дрожащими пальцами она развязала узел, с удивлением глядя на свои ловкие пальцы, один из которых был украшен обручальным кольцом. Рубашка распахнулась, открыв ее взгляду заросшую курчавящимися волосами грудь и загорелую кожу.– Теперь моя очередь, – прошептал он и отколол брошь, которой был закреплен ворот ее платья. Затем он распустил шнуровку на ее платье – Матильда дрожала, но послушно подняла руки, чтобы он смог снять его.– Теперь ты. – Он положил ее руку себе на талию. Матильда не сразу поняла, чего он хочет, но быстро сообразила и, вытащив рубашку из его штанов, стянула ее через голову. Запах свежего белья и теплого аромата тела одурманивал ее. На его груди висело золотое распятие с гранатами, и металл сверкал при каждом его вздохе.Он легонько взял ее за бедра и прижал к себе, потом поцеловал за ухом.– Теперь я, – хрипло сказал он, одной рукой прижимая ее к себе, а другой лаская ее грудь.Матильда вздрогнула от острого ощущения, пронзившего ее от соска до паха. Он крепко прижимал ее к себе и, поскольку они были одного роста, она чувствовала что-то твердое и горячее там, где соединялись ее бедра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121