– У них свои собственные цели. Хаос их вполне устраивает. Они смогут создать свои отдельные маленькие королевства.Матильда внимательно посмотрела на мужа.– А тебе своего собственного королевства не надо?– У меня есть достаточно, и это дар короля, – ответил он. – Не стоит откусывать больше, чем можешь проглотить. Поверь мне, любовь моя, Руфус куда лучше как король, – Он остановился, поднял с земли камень и бросил его в воду.– При дворе ты учишься плавать в глубокой мутной воде, – прошептал Симон. – Правила выживания: говори мало, следи за всеми, слушай, что все говорят, обращай внимание на их голоса и жесты, замечай, с кем они общаются, и расспрашивай слуг, которые могут знать, что происходит за закрытыми дверями.– И ты все это делал?– Когда был при дворе – да.Матильда поморщилась.– Этому, как и всему другому, можно и нужно учиться. – Он повернулся к ней лицом. – Те, кому это удается, преуспевают, те же, которые не могут выучиться, ведут борьбу за выживание. Мой отец был управляющим двора у Вильгельма, я эту науку постиг рано. Твой отец таких навыков не имел и не желал их приобретать. Он все принимал за чистую монету, и в конечном счете доверчивость его погубила. У него не было щита, они смогли его достать.Матильда поежилась.– А если Робер возьмет верх? – спросила она. – Тогда они и тебя достанут?Он поднял руку и погладил ее по щеке.– Робер не возьмет верх, – пытался успокоить он ее. – И хоть я и очень любил и уважал твоего отца, я не он.Матильда взяла его за руку, но его тепло не согрело ее. Она вспомнила, как отец говорил, что все будет хорошо, и это оказалось неправдой, потому что ничего хорошего не было с того мгновения, как он уехал. Теперь Симон по-своему просил ее довериться ему. Но если она согласится, то не окажется ли в один прекрасный день брошенной, оставленной один на один с миром?Симон внимательно взглянул на нее.– Пойдем. Не важно, какая компания – жаровни горят жарко, – добавил он, пытаясь взбодрить ее. – Да и нельзя оставлять твою сестру в обществе де Тосни надолго.Матильда с трудом улыбнулась. Чем скорее они отсюда уедут, тем лучше, подумала она, и впервые в жизни почувствовала, что жалеет свою мать. Глава 27 Женский монастырь Элстоу, июль 1088 года Монахини собирали смородину в саду около восточной стены часовни. Матильде очень хотелось присоединиться к ним, но это была работа для слуг, а поскольку она находилась на материнской территории, то вынуждена была следовать ее правилам. Отношения ее с Джудит оставляли желать много лучшего, но Maтильда делала все, чтобы построить мост через пропасть, образовавшуюся после ее замужества, тем более что мать со своей стороны тоже делала попытки к сближению. Они никогда не будут близки, но теперь, по крайней мере, они разговаривали друг с другом.В это летнее утро она была не единственным гостем в монастыре. Ее бабушка, грозная Аделаида Ольмейская, уже месяц жила в гостевом доме, обслуживаемая толпой слуг и монахинь. Она мучилась от боли в суставах и могла передвигаться только с помощью палки и крепкой монахини. Боль и неудобства окончательно испортили ее и без того тяжелый характер.– Слава Богу, – заявила она, оглядывая Матильду с ног до головы, – что ты беременна. Я уж думала, что де Санли на это не способен.Матильда покраснела и приложила руку к животу.– Я благодарна вам за заботу, – пробормотала она, – но, право, причин для беспокойства нет никаких. – Она была уже на четвертом месяце. Тошнота, мучившая ее в первые месяцы, прошла, и усталость уступила место ощущению здоровья и силы. Именно поэтому она и сочла возможным нанести визит матери, тем более что Симон отсутствовал по делам короля.– Ну да, – огрызнулась Аделаида, – как будто вынужденное замужество и муж – калека недостаточные причины.– Симон не калека, и меня никто не вынуждал, – обозлилась Матильда. – Наоборот, я сделала это с большим желанием, и у меня нет никаких оснований об этом сожалеть.– Все еще впереди, – мрачно заметила Аделаида. – Взгляни на свою мать. Изнывала от похоти – так хотелось замуж за твоего отца, и посмотри, что из этого вышло. Через некоторое время они видеть друг друга не могли.– Мама! – резко оборвала Джудит. До сих пор она в разговор не вмешивалась. – Не надо ворошить старое. Все в прошлом, и я предпочла бы это не обсуждать.– Потому что это доказывает, что ты проявила слабость, – продолжала Аделаида. – Ты могла выбирать среди лучших женихов Нормандии, но ты предпочла этого бездельника Уолтефа. Я всегда знала, что ваш брак плохо кончится.– Хорошо или плохо, belle mere, но его имя в почете, – с гневом вставила Матильда. – Паломники толпами идут к его могиле, и даже нормандцы говорят, что его напрасно казнили. Король Вильгельм сам жалел о своем решении.Джудит встала и отошла, чтобы не слышать продолжения разговора.– Его казнили за измену, – огрызнулась Аделаида. – За заговор против короля и попытку посадить на трон датского пирата.– Тех людей, которые затеяли этот заговор, не казнили, – возразила Матильда. – Один до сих пор на свободе, другой сидит в тюрьме, но они сохранили свою жизнь. Как насчет тех, кто сейчас затевает бунт против короля Вильгельма Руфуса? Им что, тоже грозит казнь? Думаю, что нет. – Она говорила так, потому что знала, что сводный брат Аделаиды Робер Мортейнский поддерживает смутьянов и что муж и сын Аделаиды долго сомневались, прежде чем встать на сторону Руфуса.На щеках старой женщины появились красные пятна.– Ты была совсем маленькой, когда твой отец стал изменником, ты не можешь знать. Он погубил жизнь твоей матери пьянством и безответственностью. Он годился к управлению своими землями не больше чем младенец в пеленках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121