– Но это не причина, чтобы умереть.– Еще какая причина! – отрезала Аделаида. – Твой отец не заслуживал жизни, и я позаботилась, чтобы он ее лишился.Матильда почувствовала, как у нее волосы встают дыбом от слов старухи.Стоявшая у оконного проема Джудит обернулась и подошла к ним.– Мама, что ты такое сделала? – Она говорила тихо, но таким тоном, что делалось страшно.– Ничего такого, чего бы могла стыдиться. – Аделаида уставилась на нее, схватившись за палку, как за меч. – Когда твой никчемный муж был арестован, ты появилась при дворе и сказала, что отказываешься от него, потому что он изменник. Твой дядя был склонен проявить милосердие ради тебя и просто выслать его, но я не могла этого допустить. Через год, два он бы вернулся, скорее всего, вместе с датскими пиратами, если судить по его предыдущим поступкам. – Она перевела дыхание. – Я убедила брата, что он будет потом жалеть о своем великодушии.– Ты подписала ему смертный приговор, – прошептала Джудит.Матильда переводила взгляд с бабушки на мать и чувствовала, как по спине бегут ледяные мурашки.– Не мели ерунду! – отрезала Аделаида. – Твой дядя никогда бы не изменил своего мнения только по моему настоянию. Он советовался с другими, и все согласились. Твои дяди Одо и Робер – это точно. Еще Монтгомери.– Они давно точили на него зуб, – горько вздохнула Джудит.– Ты тоже точила зубы, доченька. Или в монастырском заточении ты забыла, как отчаянно хотела от него избавиться? Ты умоляла меня помочь тебе и успокоилась, когда я пообещала сделать все возможное.– Я хотела, чтобы его выслали, но не убили, черт побери, мама! – Богохульство вырвалось у нее непроизвольно, и она слишком поздно закрыла рот ладонью.– Ха! Десять лет ты хозяйничала в его владениях. Только после смерти дяди ты ослабила хватку, да и то по своей глупости. – Лицо Аделаиды перекосилось от злости. – Разве в Библии не сказано, что, прежде чем удалять соринку из глаза соседа, надо позаботиться о бревне в своем собственном? Ты виновата не меньше меня, дочка. Даже больше, потому что не сумела привязать Уолтефа к себе и уберечь от глупостей. Он был слабым, ты должна была его поддержать. Когда ты не справилась, мне оставалось сделать единственно возможную вещь и избавиться от него навсегда!– Нет, мама, ты сделала это для себя! – воскликнула Джудит. – Для своего драгоценного сына, потому что хотела видеть его владыкой Хантингдона!– И ты не возражала, дочка… Не передергивай меня, потому что ты смотришь на свое собственное отражение.Матильда внезапно почувствовала себя так плохо, что едва успела вскочить и добежать до угла комнаты, где ее вырвало. Перед глазами стало темно, колени подкосились.– Смотри, что ты наделала! – услышала она материнский крик. – Если у нее случится выкидыш, на твоей совести будет еще одно убийство.Как в тумане, Матильда почувствовала, что руки матери пытаются ее поднять. Она оттолкнула ее.– Не смей меня трогать! – выдохнула она. – Не могу видеть вас обеих.Но Джудит не отошла.– Можешь ты или нет – у тебя нет выбора, – мрачно заявила она. – Успокойся. Ты ведь не хочешь навредить ребенку?Последние слова заставили Матильду взять себя в руки. Борясь с дурнотой, она почувствовала, что ее мать тоже находится на грани срыва. Ее дыхание было частым и прерывающимся, как и у нее, и по телу пробегала нервная дрожъ.Они услышали шорох. Это, опираясь на палку, встала Аделаида и молча вышла из комнаты. Джудит стала подниматься, но Матильда вцепилась в ее платье и заставила ее взглянуть ей в глаза.– Поклянись мне, что ты не способствовала смерти моего отца, – прошептала она, – Поклянись.Мать проглотила комок в горле.– Я не могу этого сделать, – прошептала она. – Хотя, видит Бог, я бы хотела. – Она закрыла глаза. – Ты была так юна, обожала его, он обожал тебя. Ты не знала его с другой стороны – как безответственного глупца, который мог напиться до беспамятства и который ничего не смыслил в управлении.– Значит, он из-за этого умер?Глаза Джудит широко открылись.– Я не знала, что дядя его казнит. Думала, его просто вышлют. Вина гложет меня. Сколько я ни молюсь, груз не становится легче. Да, я хотела, чтобы он исчез из моей жизни, но не ценой его жизни… Если бы я знала, что случится, я бы на коленях умоляла дядю пощадить его.Матильда отпустила Джудит и села. Слезы струились по ее лицу. Пусть мать холодная и гордая, но ей всегда было важно говорить правду, какой бы горькой она ни была.Джудит встала и отошла от Матильды, собираясь с силами. Провела ладонью по глазам, шмыгнула носом – это все, что она себе позволила.– Я пыталась, – повторила она, – но недостаточно. Невозможно свести вместе лед и пламя и надеяться, что они выживут.– А как же я, мама? – сдавленным голосом спросила Матильда, – Если во мне твоя кровь смешана с кровью отца? Как мне выжить?Лицо Джудит уже приобрело обычное сдержанное выражение.– Возможно, у тебя, единственной среди женщин этой семьи, есть надежда уцелеть, потому что ты можешь гнуться и не ломаться. Этим наградил тебя отец. Кроме того, как бы я ни относилась к твоему мужу, он человек с амбициями, знакомый с дворцовыми интригами. И он нормандец. В твоей жизни могут быть совсем другие проблемы.– Какие? – шепотом спросила Матильда. Джудит пожала плечами.– Симон де Санли как бездомный кот, – сказал она. – Он ищет, где бы пригреться зимой, ему нужен домашний очаг. Но наступит весна, появится дичь, за которой можно погоняться, места, которых он еще не видел, и тебе его не удержать. Именно поэтому я рада, что ты способна гнуться.Матильда вытерла глаза и неуклюже поднялась на ноги. Джудит сняла с ее платья прилипшие соломинки и оправила его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121