Как вы только что заметили, Элиза, госпожа чахнет и бледнеет не по дням, а по часам. Самое трудное и мучительное в жизни медиума – страшное нервное напряжение. Вместе с тем, Элиза, ваша хозяйка – лучший медиум в Париже, если не во всей Франции. К Симонэ стремятся попасть люди со всего света, ибо знают, что с ней можно не опасаться ни ловкого надувательства, ни шарлатанства.– «Надувательства»! – презрительно процедила Элиза. – Еще чего! Мадам не способна провести и младенца, даже пожелай она этого!– Она – сущий ангел! – пылко воскликнул молодой француз. И я.., я сделаю все, что в силах сделать мужчина, чтобы дать ей счастье. Вы мне верите?Элиза расправила плечи и заговорила просто, но с некоторым достоинством:– Я служу у госпожи не первый год, месье, и не кривя душой могу сказать, что люблю ее. Если б я не верила, что вы обожаете ее, как она того достойна, я бы разорвала вас в клочья!– Браво, Элиза! – Рауль рассмеялся. – Вы – настоящий друг и, должно быть, одобрите мое решение настоять, чтобы ваша хозяйка бросила всех этих духов и прочий спиритизм.Он ожидал, что женщина воспримет это шутливое замечание с улыбкой, но ее лицо почему-то сохранило мрачно-серьезное выражение, и это удивило Рауля.– А что, если… – нерешительно молвила Элиза, – что, если духи так и не оставят ее, месье?– О! Что вы хотите этим сказать? – Рауль вытаращил на нее глаза.– Ну.., я говорю, что будет, если вдруг духи так и не отвяжутся от нее? – повторила служанка.– Вот уж не думал, что вы верите в духов, Элиза. А я и не верю. – В голосе Элизы зазвучали непреклонные нотки. – Какой дурак в них поверит! И все-таки…– Так-так.– Мне трудно объяснить вам это, месье. Понимаете, я.., мне всегда казалось, что эти медиумы, как они себя величают, – просто хитрые прохиндеи, которые надувают несчастных, лишившихся своих близких. Но госпожа совсем не такая. Госпожа хорошая. Она честная и… – Элиза понизила голос, в ее речи зазвучали нотки благоговейного трепета: – Ведь все получается. Никакого обмана. Все выходит, и именно этого я боюсь. Потому что, я уверена, месье, все это не к добру. Это противно природе и всемилостивейшему Господу нашему. И кому-то придется за это расплачиваться.Рауль поднялся со стула, подошел к служанке и потрепал ее по плечу.– Успокойтесь, милая Элиза, – с улыбкой сказал он. – У меня есть для вас добрая весть: сегодня – последний сеанс. С завтрашнего дня их больше не будет.– Выходит, один сеанс назначен на сегодня? – В вопросе пожилой женщины сквозила подозрительность.– Последний, Элиза, последний.– Госпожа не готова, ей нездоровится… – Элиза сокрушенно покачала головой.Договорить ей не удалось: распахнулась дверь, и вошла высокая, красивая женщина. Она была изящна и грациозна, а ее лицо напоминало лик мадонны Боттичелли. Рауль прямо-таки засиял от радости, и Элиза тихонько вышла, оставив их одних.– Симонэ! – Он взял ее длинные белые руки в свои и принялся целовать их.Женщина нежно произнесла его имя:– Рауль, милый!Он вновь осыпал поцелуями ее руки, потом пытливо вгляделся в лицо хозяйки.– Как ты бледна, Симонэ! Элиза говорила мне, что ты прилегла. Уж не захворала ли ты, любовь моя?– Нет.., не захворала. – Она замялась.Рауль подвел ее к кушетке и усадил рядом с собой.– Тогда в чем дело?Девушка-медиум тускло улыбнулась.– Ты будешь думать, что все это глупости, – пробормотала она.– Я? Буду думать, что это глупости? Никогда!Симонэ высвободила руки, замерла и минуту-другую молча смотрела на ковер. Потом глухой скороговоркой проговорила:– Я боюсь, Рауль.Он молча ждал продолжения, но девушка безмолвствовала. Тогда он ободряюще сказал:– Ну, и чего же ты боишься?– Просто боюсь… Боюсь, и все.Он изумленно взглянул на нее, и девушка поспешила ответить на этот его взгляд:– Да, это вздор, не так ли? Но я чувствую себя именно так. Боюсь, просто боюсь. Не знаю, в чем тут причина, но меня ни на миг не оставляет мысль, что со мной должно случиться нечто ужасное.Взор ее был устремлен вперед, в пространство. Рауль мягко обнял ее.– Нельзя поддаваться смятению, милая, – сказал он. – Я знаю, в чем тут дело, Симонэ. Это все напряжение, нервное напряжение, в котором живет медиум. Все, что тебе нужно, – это отдых, отдых и покой.– Да, Рауль, ты прав. – Она благодарно взглянула на него. – Все, что мне нужно, – это отдых и покой.Она закрыла глаза и мягко откинулась назад, в его объятия.– И счастье, – шепнул Рауль ей на ухо.Он крепче обнял Симонэ; та глубоко вздохнула, не открывая глаз.– Да, – пробормотала она, – да… Когда ты обнимаешь меня, я испытываю ощущение безопасности, забываю про эту ужасную жизнь медиума. Ты многое знаешь, Рауль, но даже тебе невдомек, каково это!Он почувствовал, как напряглось ее тело. Глаза Симонэ вновь раскрылись, и их взгляд опять устремился в пространство.– Человек сидит в темной комнате и чего-то ждет. А тьма пугает, Рауль, потому что это тьма пустоты, небытия. И человек нарочно отдается ей, чтобы затеряться в ее глубинах. Он ничего не знает, ничего не чувствует, но потом в конце концов мало-помалу наступает пробуждение ото сна, медленное, мучительное возвращение. И оно так изнурительно, так изматывающе!– Я знаю, – промямлил Рауль, – я знаю.– Так изнурительно… – шепотом повторила Симонэ, и тело ее в изнеможении обмякло.– Но ты великолепна, Симонэ. – Он взял ее за руки, стараясь ободрить и заразить своим воодушевлением. – Ты неповторима. Величайший медиум, какого только видел свет.Она слабо улыбнулась и покачала головой.– Да уж поверь! – стоял на своем Рауль. Он вытащил из кармана два письма. – Видишь, это от профессора Роше и от доктора Женера из Нанси. Оба умоляют тебя не отказывать им и в дальнейших услугах, хотя бы иногда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64