Александра, рассеянно наливая томатный сок в кувшин, притворилась, что не слушает.– Да уж. – Олли улыбнулся. – Хотя вы никогда не поверите, кого я видел в бассейне купающимся нагишом.– Это еще что! – Джинджер перехватил инициативу. – Мы с Олли только что видели этого ирландского актера и его потрясающую жену…Тэш отхлебнула травяного чая и скорчила гримасу. Доктор Тьери закончил бинтовать ее плечи, сделав их совершенно неподвижными, и сосредоточился на порезе на ноге.– Антон сказал, что заедет за тобой в семь, чтобы подготовить лошадь. – Паскаль махнул своим бокалом в сторону Тэш. – И если будешь хорошо себя чувствовать, он отвезет тебя на соревнование. А пока мы возьмем грузовик, чтобы развести по домам гостей, которые слишком много выпили, чтобы сесть за руль.Он сердечно рассмеялся.– Скоро приготовлю завтрак, а пока вот тебе бокал вина. Глава сорок шестая Спаниели толкали свои жестяные миски по земляному полу, шумно поедая завтрак. Паскаль вот уже третий раз запнулся об Александру и раздраженно помахал куском рыбы.– Ничего не могу поделать, дорогой, – произнесла Александра со своего места. Она устроилась прямо перед плитой, ее ноги лежали на нижней полке духовки. – Я просто замерзаю.Паскаль проигнорировал замечание жены и потянулся, чтобы безраздельно посвятить свое внимание сковороде.Тэш похромала наверх, чтобы переодеться и принять душ.Какой-то незнакомый человек спал в ее кровати, обняв игрушечного бурундука. Он не проснулся, пока хозяйка тихонько ползала по комнате, собирая одежду и полотенца, а затем прокралась вдоль коридора в ванную.Тэш старалась не намочить в душе свою одежду и кричать не слишком громко, когда боль становилась невыносимой. Утро вступало в свои права. Когда Тэш выскочила из душа, чтобы взять шампунь, маленький прямоугольник неба в дальнем конце комнаты превратился из тусклого в глянцевый. К тому времени, когда она наконец вывалилась из ванной, ее бинты намокли, а похмелье угрожало раздавить ее мозг, в окно уже просачивались первые бледные лимонно-желтые лучики всходящего солнца.Тэш выпила три таблетки аспирина и приняла болеутоляющее, которое оставил ей доктор Тьери в маленькой бутылочке из коричневого стекла (срок годности которой, как она подозревала, закончился где-то в середине двадцатого века). Затем, натянув пару старых штанов и огромный свитер, девушка подняла свою сумку с новеньким снаряжением для соревнования и, пошатываясь, направилась к лестнице.Тэш слишком нервничала и слишком плохо себя чувствовала, чтобы заметить тот кавардак, который царил в доме.К утру дом стал напоминать городскую свалку. Лестница была почти полностью завалена пустыми бутылками, сигаретными пачками и разбросанными вещами. Чего здесь только не было: набор для подводного плавания, три картошки в мундире, лютня и пара секаторов.В холле царил хаос. Все цветочные композиции увяли или были распотрошены. Пол усыпан крошками и залит напитками, на мебели следы от ножек бокалов. Холодный ветерок разносит повсюду бумажные носовые платки, лепестки и пыль, а старые канделябры наверху в разнобой позвякивают.Когда Тэш проходила по маленькому коридору, который вел на кухню, она услышала громкие голоса из комнаты справа. Один из них говорил с мягким ирландским акцентом. Она остановилась послушать.– Я просто не вижу смысла в том, чтобы все это продолжать! – высокий женский голос задрожал. – Ты говоришь, что я впустую растрачиваю свою жизнь, но у меня не осталось больше ничего, ради чего стоило бы жить. Я тебе не нужна!И она всхлипнула. Найл вздохнул.– Я этого не говорил.Тэш почувствовала, как холод коридора проникает сквозь ее свитер и просачивается в самое сердце.– Что? – голос Лисетт дрогнул.Сейчас Найл что-то шептал: низкий нежный шепот, из которого Тэш могла разобрать лишь отдельные слова. Он говорил о боли и несчастье и еще употребил слово «панацея».Девушка придвинулась ближе, и половица громко заскрипела. Тэш прикусила губу и услышала, как Найл сказал:– Во мне возродилась вера. Я уже не думал, что смогу испытывать такие чувства к кому-либо, это все пришло как огромное потрясение. Больше всего меня пугает, что я не имею ни малейшего представления…Послышался очередной скрип, и Тэш затаила дыхание.– …чувствует то же ко мне. Но я знаю, что должен простить тебя, Лисетт, ради нас обоих. Видишь ли, я снова по-настоящему влюбился.– Найл, ты нужен мне! – теперь Лисетт рыдала.Последовало долгое молчание.– Неужели ты все-таки меня любишь? – Найл почти шептал.В этот момент включилась стиральная машина в прачечной, и она не стала дожидаться ответа Лисетт. Чувствуя, как стучат зубы, девушка заковыляла прочь от закрытой двери.В кухне царила приятная духота. Олли и Джинджер были отправлены в деревню за горячими, прямо из булочной, багетами, бриошами и круассанами. Еще несколько людей, незнакомых Тэш, появились неизвестно откуда и бродили по комнате все зеленые, жалуясь на головную боль. Паскаль носился в переднике, периодически прикладываясь к бокалу с красным терпким вином. Салли и Мэтти, очевидно, ушли спать.Тэш упала на стул рядом с крупной женщиной с размазанной помадой и повязкой для волос, съехавшей на одно ухо. Та отчаянно пыталась выяснить местонахождение мужа с помощью радиотелефона.– Один сплошной треск, – пожаловалась она.Но когда измученная женщина уже собиралась попытаться еще раз, телефон сам зазвонил.– Что? – рявкнула она. – А! – Она подняла глаза и закричала: – Здесь нет никого по имени Бэш?– Э… кажется, это меня, – сказала Тэш, высвобождая уши и ожидая, когда в ее голове прекратится шум.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170