А если вы ему докажете,
что я не был пьян, меня пошлют в госпиталь. Нет, доктор, очень вам
благодарен, но все, что мне остается сделать, это молчать, стараться
держать себя с достоинством и не обращать внимания на шутки и насмешки
товарищей. Я благодарен вам за то, что вы так терпеливо меня выслушали,
теперь я чувствую себя лучше.
Шелвин встал и глубоко вздохнул.
- А что вы думаете обо всем этом? - спросил он с беспокойством.
- Я ничего не могу сказать о пьяном, - сказал я осторожно. - Что
касается вас, могло случиться, что кукла давно могла лежать на мостовой, а
кошка или собака бежала перед автомобилем. Она убежала, а вы так были
заняты куклой, что...
Он перебил меня.
- Ладно, ладно. Этого достаточно. Я оставляю вам куклу в
благодарность за диагноз, сэр.
Шелвин распорядился и вышел. Мак-Кенн трясся от беззвучного смеха.
Я взял куклу и положил ее на стол. Глядя в ее маленькое злое лицо, я
не чувствовал желания смеяться. По какой-то неясной для меня причине я
вынул из стола и вторую куклу и положил ее рядом, затем вынул веревочку со
странно завязанными узелками и ее тоже положил между ними.
Мак-Кенн стоял возле меня и смотрел. Я услышал, как он тихо свистнул.
- Где вы ее взяли, док? - он указал на веревочку.
Я рассказал. Он снова свистнул.
- Я уверен, что босс не знал о том, что она у него в кармане.
Интересно, кто ее туда положил? Конечно, это карга. Но как?
- О чем ты говоришь? - спросил я.
- Ну как же, ведь это "лестница ведьмы". - Он снова показал на
веревочку. - Так ее называют в Мексике. Это колдовская штука. Ведьма
кладет ее вам в карман и приобретает над вами...
Он нагнулся над веревочкой.
- Да, это ведьмина лестница - на ней девять узелков, они из женских
волос... и в кармане у босса!
Он стоял и глядел на веревочку. Я обратил внимание на то, что он не
сделал попытки взять ее в руки.
- Возьми ее и посмотри внимательнее, Мак-Кенн, - сказал я.
- Ну уж нет! - Он сделал шаг назад. - Я вам сказал, док, что это
колдовская штука!
Меня все больше раздражал туман суеверия, опутывавший все это дело, и
наконец я вышел из себя.
- Слушай, Мак-Кенн, - сказал я сердито, - не пытаешься ли ты, как
сказал Шелвин, морочить мне голову? Каждый раз, когда я говорю с тобой, я
сталкиваюсь с каким-то грубым выступлением против здравого смысла. Сначала
эта кукла в машине, потом Шелвин. А теперь эта лестница ведьмы. К чему ты
клонишь? Чего ты хочешь?
Он посмотрел на меня, сощурившись, и слабый румянец появился у него
на скулах.
- Все, что я хочу, - сказал он, растягивая слова по-южному, - это
увидеть босса на ногах. И добраться до того, что чуть не убил его. А
Шелвину вы не верите?
- Нет. И помни все время, что ты был с Рикори рядом, когда его
ударили иглой. И не могу не удивляться, как быстро ты нашел Шелвина
сегодня.
- И какой вывод?
- Вывод, что пьяный исчез. Вывод, что, возможно, это был твой
сообщник. Вывод, что такой эпизод, произведший сильное впечатление на
досточтимого Шелвина, мог быть просто умно разыгранной сценкой, а кукла на
мостовой и автомобиль - осторожно спланированным маневром. И обо всем этом
я знаю только по словам шофера и твоим. Еще вывод...
Я остановился, давая себе отчет, что обрушиваю на человека в основном
свое скверное настроение, вызванное недоразумением.
- Я кончу за вас, - сказал он. - Вы хотите сказать, что за всем этим
стою я.
Лицо его побелело, мускулы напряглись.
- Вам везет, что вы мне нравитесь, док. Еще лучше, что я знаю о вашей
дружбе с боссом. А самое лучшее, может быть, то, что вы единственный
человек, который может ему помочь. Все.
- Мак-Кенн, - сказал я. - Мне жаль. Мне очень жаль. Не о том, что я
сказал, а о том, что я должен был это сказать. В конце концов, сомнение
существует и никуда от него не денешься, вы должны признать это. Лучше все
прямо высказать вам, чем таиться и быть двуличным.
- Но какую же я могу иметь цель?
- У Рикори могли быть сильные враги и сильные друзья. Для врагов было
выгодно убрать его без всяких подозрений и получить авторитетный диагноз
от врача с репутацией честного и неподкупного человека. И это не
эгоцентризм, а моя профессиональная гордость - то, что я считаюсь именно
таким врачом.
Он кивнул. Лицо его смягчилось и напряжение исчезло.
- У меня нет доказательств, док, и я ничего не могу вам ответить. Но
я вам благодарен за высокое мнение о моем уме. Нужно быть очень умным
человеком, чтобы все это устроить. Совсем как в кино, где преступник
устанавливает кирпич, который должен свалиться на голову его врагу ровно в
20 минут 26 секунд третьего. Да, я должен быть гениальным.
Меня передернуло от этого явного сарказма, но я промолчал.
Мак-Кенн взял куклу Питерса и стал ее осматривать. Я позвонил по
телефону, чтобы осведомиться о состоянии Рикори. И обернулся, услышав
восклицание - Мак-Кенн протягивал мне куклу, указывая на воротник ее
пиджака. Я пощупал это место и, почувствовав что-то вроде головки большой
булавки, вытащил ее. Это была стальная игла около девяти дюймов длины. Она
была тоньше обычной шляпной иглы, крепкая и заостренная. Я сразу понял,
что смотрю на инструмент, пронзивший сердце Рикори.
- Еще одно нарушение здравого смысла, - сказал Мак-Кенн, - может, это
я засунул ее туда, а, доктор?
- Вы имели такую возможность, Мак-Кенн.
Он засмеялся. Я рассматривал странную иглу - это было фактически
тонкое лезвие. Оно было сделано как будто из стали, и в то же время я не
был уверен, что это металл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46