После того, как Анастасий провел столько лет при королевском дворе, никто не сомневался, что он человек императора. Если Анастасия изберут, власть Лотара распространится на Рим и все его территории.
– Анастасий не забыл, как ты выступила против него на выборах Папы, и если сейчас изберут его, оставаться в Риме тебе будет опасно. Он не из тех, кто прощает обиды.
Джоанне, скорбевшей по Льву, эта мысль показалась невыносимой. Глаза ее наполнились слезами.
– Не плачь, сердце мое, – Джеральд обнял Джоанну сильными, уверенными и ласковыми руками. Он коснулся губами ее висков, щек, всколыхнув в ней бурю чувств. – Ты многое сделала, многим пожертвовала, пойдем со мной, будем жить вместе, как муж и жена. – Джеральд покрыл поцелуями лицо Джоанны. – Скажи да, – нетерпеливо просил он. – Скажи да.
В глазах у Джоанны помутилось.
– Да, – прошептала она, – да.
Она импульсивно отреагировала на его порыв. Но едва слова сорвались с ее уст, в душе воцарился покой. Решение было принято; оно казалось правильным и неизбежным.
Джеральд склонился, чтобы снова поцеловать ее. Именно в этот миг зазвонил колокол, созывая всех на полуденную трапезу. Через мгновение послышались голоса и торопливые шаги за дверью.
Они быстро отпрянули друг от друга, поклявшись встретиться снова после избрания Папы.
В день выборов Джоанна пошла помолиться в небольшую английскую церковь, где служила, только прибыв в Рим.
Сгоревшая дотла во время пожара, она была выстроена заново из того, что взяли с развалин древних храмов и памятников. Преклонив колена перед высоким алтарем, Джоанна заметила, что на мраморном пьедестале сохранился символ Magna Mater, древней богини земли, почитаемой языческими племенами в незапамятные времена. Под грубой резьбой было высечено на латыни: «На этом камне возносился фимиам Богине». Вероятно, когда этот кусок мрамора принесли сюда, никто не понял этого символа или его не заметили. В этом не было ничего удивительного, многие римские священники почти не знали грамоты.
Несовместимость святого алтаря с его языческим пьедесталом, как казалось Джоанне, символизировало ее сущность. Она по-прежнему мечтала о языческих богах матери; общество считало ее мужчиной, а женское сердце желало веры, она разрывалась между стремлением познать Бога и страхом, что его нет. Разум и сердце, вера и сомнение, воля и страсть. Успокоится ли когда-нибудь ее противоречивая натура?
Джоанна любила Джеральда, в этом не было сомнений. Но могла ли она стать его женой? Всегда скрываясь под личиной мужчины, способна ли она начать жить как женщина?
– Господи, помоги мне! – молилась Джоанна, подняв взор к серебряному распятью на алтаре. – Укажи мне путь. Дай знать, что делать. Господи милостивый! Просвети меня Твоим вечным светом!
Слова ее вознеслись, но дух остался недвижим, отягченный сомнением.
Вдруг дверь в церковь приоткрылась. Джоанна обернулась и увидела в дверях лицо, которое быстро исчезло.
– Он здесь! – крикнул кто-то. – Я нашел его!
Сердце ее заколотилось от страха. Неужели Анастасий расправится с ней так быстро? Джоанна поднялась.
Двери распахнулись, и вошли семеро предводителей в сопровождении служек, несущих знамена их епархий. За ними следовали кардиналы и семеро верховных вельмож города. Только теперь, заметив среди них Джеральда, Джоанна поняла: они пришли не для того, чтобы арестовать ее.
Процессия медленно двинулась вдоль прохода и остановилась перед ней.
– Иоанн Англиканец! – Торжественно обратился к ней премицерий Паскаль. – Волею Бога и римлян, ты избран Папой Римским, епископом римской епархии.
Он простерся у ног Джоанны и поцеловал край ее одежды.
Она в недоумении уставилась на него. Неужели это злая насмешка? Или попытка спровоцировать ее на проявление нелояльности к новому Папе?
Джоанна взглянула на Джеральда. Его лицо было напряжено, печально и серьезно. Он тоже упал на колени перед ней.
Результат выборов стал неожиданностью для всех. Имперская фракция, которую возглавил Арсений, уверенно стояла на стороне Анастасия. Папская фракция собиралась выбрать Адриана, настоятеля церкви Святого Марка. Он не был лидером, вызывавшим доверие. Толстый и невысокий, рябой, с покатыми плечами, он выглядел так, словно уже обременен ответственностью, возложенной на него. Немногие выбрали бы Адриана, человека благочестивого, хорошего священника, духовным лидером мира.
Очевидно, Адриан согласился с общим мнением всех, потому что неожиданно снял свою кандидатуру, сообщив собравшимся, что после долгой молитвы и глубоких размышлений решил, что не достоин такой великой чести.
Это посеяло панику в рядах папской партии, поскольку Адриан не предупредил никого заранее. Сторонники империи возликовали. Победа Анастасия казалась решенной.
Но вдруг собравшиеся выразили недовольство, особенно миряне.
– Иоанн Англиканец! – кричали они. – Иоанн Англиканец!
Премицерий Паскаль направил на их усмирение гвардейцев, но они не отступали. Миряне знали: Конституция 824 года давала всем римлянам, лицам светским и духовным, низкого и высокого происхождения, равные права голоса при избрании Папы.
Арсений пытался предотвратить это, открыто подкупая людей. Его агенты сновали в толпе, предлагая людям взятки в виде вина, женщин и денег. Но даже такие сильные средства не помогли. Люди не хотели Анастасия, потому что их любимый Папа Лев отлучил его от церкви. Они неистово требовали избрания Иоанна Англиканца, «маленького Папы», друга и помощника Льва; отступать никто не собирался.
Но, несмотря на Конституцию, им не удалось бы добиться своего, поскольку правящая аристократия все равно настояла бы на своем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140