– Нет, сейчас вы не будете делать никаких замечаний.
Эйслер. – Значит, не будет никакого слушания моего дела – во всяком случае, в моем присутствии.
Председатель. – Вы отказываетесь присягнуть? Я правильно вас понял, мистер Эйслер? Вы отказываетесь присягать?!
Эйслер. – Я готов ответить на все ваши вопросы.
Председатель. – Одну минуту... Вы отказываетесь дать присягу?
Эйслер. – Я готов ответить на все ваши вопросы.
Председатель. – Мистер Стриплинг, вызовите другого свидетеля. Комиссия будет соблюдать свой порядок. Вы ведь отказываетесь присягнуть перед лицом нашей комиссии.
Эйслер. – Я не отказывался и не отказываюсь присягать.
Стриплинг. – Господин председатель, по-моему, свидетель должен замолчать. Или же встать и присягнуть. Или же быть выведенным из зала – во всяком случае, до тех пор, пока мы не придем к единому мнению.
Сенатор Мундт. – Господин председатель, спросите его еще раз: готов ли он присягнуть?
Председатель. – Вы снова отказываетесь принести присягу, мистер Эйслер?
Эйслер. – Я никогда не отказывался дать показания под присягой. Я доставлен сюда как политический заключенный. Я прошу дать мне возможность сделать несколько замечаний по делу – всего три минуты – перед тем, как я присягну и отвечу на ваши вопросы, а потом выступлю с моим заявлением.
Председатель. – Я уже сказал, что вы получите право на слово лишь после того, как ответите на наши вопросы под присягой. Затем ваши замечания – если следствие найдет их заслуживающими внимания – будут рассмотрены комиссией. Но сначала вы должны присягнуть.
Эйслер. – Вы ошибаетесь в этом пункте. Я ничего не должен , ибо я политический заключенный. А политический заключенный ничего никому не должен.
Председатель. – Вы отказываетесь присягнуть?
Эйслер. – Я прошу дать мне три минуты для того, чтобы я мог разъяснить комиссии то, что я на...
Председатель. – Мы будем дискутировать ваш вопрос только после того, как вы присягнете.
Сенатор Мундт. – Господин председатель, я полагаю, что свидетель должен быть удален.
Сенатор Ренкин. – Согласен.
Председатель. – Уведите свидетеля.
Стриплинг. – Господин председатель, я бы хотел, чтобы знали, в какую тюрьму отправят Эйслера.
Председатель. – Кто его сюда доставил?
Стриплинг. – Два присутствующих здесь джентльмена. Назовите ваши имена.
Греннан. – Я – Стив Греннан, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.
Бросман. – Я – Бросман, офицер секретной службы, министерство юстиции, отдел иммиграции.
Председатель. – Это вы привезли сюда Эйслера? Офицеры секретной службы подтверждают это.
Председатель. – Куда вы его берете?
Греннан. – В городскую тюрьму Вашингтона.
Затем была приглашена для дачи показаний Рут Фишер, которая является родной сестрой Ганса Эйслера, композитора, проживающего по адресу 122, Вавэрли-плэйс, Нью-Йорк, и Герхардта Эйслера, находящегося в тюрьме Вашингтона. Будучи приведенной к присяге, миссис Фишер на предварительном слушании, в частности, показала:
– Герхардт и я вступили в ряды Коммунистической партии Германии в 1920 году. Я была секретарем берлинской организации, затем членом Политбюро, а также членом президиума ИККИ Коминтерна в Москве. Мы очень дружили с Герхардтом, особенно в ту пору, когда он вернулся с фронта, где провел в окопах четыре года, однако в двадцать третьем наша дружба кончилась, потому что я встала в оппозицию к Политбюро и Коминтерну. Я потому решилась сегодня выступить с заявлением перед уважаемой комиссией, что считаю Герхардта одним из самых опасных террористов...
Председатель. – Простите, миссис Фишер, вы сводная сестра Ганса и Герхардта Эйслера?
Фишер. – Родная. Именно поэтому я прошу вас разрешить мне выступить с заявлением.
Председатель. – Конечно.
Фишер. – Я считаю Герхардта Эйслера законченным террористом, опасным для Соединенных Штатов и Германии. То, что этот человек является моим братом, заставляет меня особенно остро ощущать большевистскую угрозу Сталина. Он намерен навязать свой строй Европе и всему миру. Будучи слугой сталинского ГПУ, мой брат готов отдать на закланье детей, сестру, лучших друзей. С тех пор как я узнала, что он в Штатах, я испытывала постоянный страх за Америку. Пользуясь симпатией к нацистским жертвам, Герхардт Эйслер развернул здесь свою подрывную работу. Он приехал сюда с заданием установить в США тоталитарную систему, вождем которой будет Сталин.
Председатель. – Нам бы хотелось узнать о деятельности Герхардта Эйслера, начиная с июня сорок первого, когда он приехал в Штаты.
Фишер. – Впервые он приехал в Штаты в тридцать третьем, после того как я встретила его в квартире моего младшего брата, композитора Ганса Эйслера в Париже, по адресу четыре, Плас Вожирар, где Ганс жил после эмиграции из нацистской Германии. Герхардт ехал в Штаты, чтобы возглавить антиправительственную борьбу. Я считаю, что все эти годы он возглавлял здесь подпольную сеть русской секретной службы.
Председатель. – Будучи членом Коминтерна?
Фишер. – Да, несмотря даже на то, что с двадцать восьмого по тридцатый год он был в оппозиции к Сталину.
Сенатор Рассел. – Где еще бывал ваш брат, являясь членом Коминтерна?
Фишер. – В Испании, Австрии, Чехословакии.
Председатель. – Миссис Фишер, почему вы вышли из коммунистической партии?
Фишер. –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216