И это было как танец.
И это было как легенда о никогда не бывавшем.
И это было как проклятие, о чем еще не думал аита. Ибо после такой ночи других, менее прекрасных, быть просто не может. Потому что полученное им от возлюбленной было больше, чем просто счастье. Это была истина любви, и все другое могло теперь казаться только тем, чем и было на самом деле, – подделкой.
Но все это будет завтра. Все это будет потом, когда одинокая тень будет метаться по громадному своему дворцу, тщетно взывая к той, кого нет рядом. А сегодня – вихрь, шквал, прилив, затопивший всю Вселенную.
Нет на свете несчастнее того, кто познал истинное счастье, говорят мудрецы.
Наверное, они правы...

– Агатияр! Кто такие «легендарные любовники»?
– Это те, кто вовремя попался на глаза летописцу или, упаси бог, талантливому поэту.
– А почему – упаси бог?
– Да потому, мальчик мой, что он все осмыслит по-своему, прославит это осмысление на века, а потом следующее поколение, вместо того чтобы заниматься любовью, будет гадать, как это там у них было. А было так же точно, как и у них, если бы дурака не валяли, а больше интересовались собой...
Император откинулся на спинку кресла и счастливо улыбнулся.
– Ты ничего не замечаешь?
– Нет.
– Ничего-ничего?
– Я вижу, что ты счастлив, как не бывает, и меня беспокоит это твое состояние.
– Почему? – изумился Зу-Л-Карнайн.
– Потому что нужно думать об империи, о твоих подданных, о будущем. А ты ни о чем другом, кроме нее, думать не можешь. А что будет, когда она уедет?
Выражение блаженного счастья сменилось на лице аиты скорбной и застывшей маской молчаливого горя.
– Я вот об этом и говорю. Она еще здесь, еще не уехала, а ты даже помыслить спокойно не можешь о том, что вы расстанетесь. И расстанетесь навсегда.
– Я понимаю, – прошептал император.
– И что же мне прикажешь делать с твоим пониманием? На тебя смотреть невыносимо. Я бы поговорил с нашей девочкой, кабы не знал, что она ни в чем не виновата, – это ее беда, боль и жестокая мука...
– Я? – с ужасом спросил аита.
– Нет. То, что она частью человек, а частью – бессмертное и всемогущее существо. Причем она сама нe представляет всю степень своей силы. Я понимаю, что человек в ней любит тебя, но богиня никогда с тобой не останется и не будет тебе принадлежать. Мне жаль тебя, Зу. Мне искренне жаль ее. Но Истина никогда не существует для одного-единственного в мире человека. В ней нуждаются все, все будут рваться к ней. Этого ты не вынесешь.
– Я правда понимаю...
– А если понимаешь, то не мучай девочку. Ей хуже, чем тебе. У нее впереди вечность и сотни таких дураков, как ты.
– Агатияр!
– Что – Агатияр?! – огрызнулся старик. – Мне больно, понимаешь ты, больно! Больно смотреть на вас, больно знать, чем все это закончится. А помочь нельзя – не для того она создана, чтобы помогать ей обрести тихое семейное счастье.
– А просто помогать можно?
Агатияр смотрит на своего взрослого мальчика, на своего императора, которому проще управиться с целым континентом, чем со своей мятущейся душой. И старый визирь понимает, что так, в общем, у всех: своя собственная душа – это самое трудное, самое страшное, самое неизведанное. Да что там, он хоть и мудр, но тоже человек.

Появление Вечного Воина Траэтаоны в резиденции Джоу Лахатала никакого особенного переполоха не вызвало, потому что там уже давно ждали кого-нибудь из Древних богов.
Не так уж и много времени прошло с тех пор, как Враг прислал к Верховному богу своего посланника, но зато сколько событий успело произойти. Джоу Лахатал крепится и делает вид, что ничего особенного, строго говоря, не случилось. Но нынче это мало помогает.
В те времена, когда боги преследовали маленький отряд людей, пробивающийся к хребту Онодонги, используя для этого все имеющиеся в их (богов) распоряжении средства, принято было считать, что инициатива исходит именно от бессмертных. Что это они пытаются не пропустить Каэтану в ее страну, в ее храм, к ее народу, потому что бесконечно боятся последней богини Древней расы. То, что она была Сутью Сути, якобы влекло за собой ее невероятное могущество и способность в любую минуту захватить власть над Арнемвендом и свергнуть Новых богов. А Сонандан представляли не иначе как плацдарм для развязывания этой страшной войны. Остановить Кахатанну, безумную и беспамятную, но одержимую жаждой мщения за своих близких и за себя саму, было просто необходимо.
С той же целью Древние боги были изгнаны из этого мира окончательно. После оглушительной войны, в которой все сражались со всеми и против всех, известные проходы в иные пространства были полностью уничтожены или прикрыты. Официальная версия гласила, что Древние боги потеряли всякий интерес к Арнемвенду и сами не хотят здесь появляться, полагаясь на Змеебога и его братьев. Применительно к самому Барахою, Гайамарту и еще нескольким бессмертным это даже являлось правдой.
Некоторые же боги бесследно пропали в иных мирах. И если Барахой, Траэтаона и Тиермес могли во всякую удобную для себя секунду появиться на Арнемвенде – а проще всего на Варде, – то остальные давным-давно такую возможность утратили. Йабарданай, Аэ Кэбоалан, Курдалагон, Олорун не появлялись в этом мире так долго, что речь могла идти только об их смерти или частичном развоплощении. Бог Ветров – Астерион – с недавнего времени опять стал приходить сюда, но никому ничего не рассказывал о том, где пропадал столько времени. Считалось официально, что с воцарением Кахатанны в Сонандане и укреплением ее позиций в современном мире окрепла и вера в Древних богов, что и позволило им обрести некоторую часть былой власти и былого могущества.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164