Да-Гуа, Ши-Гуа и Ма-Гуа понимали, что здесь они невидимы для всех. Курма – это не Сонандан с его храмом Истины, где периодически то паломники, то служители выхватывают из воздуха растерянным взглядом бесплотные фигуры, воспринимая это как должное.
Наконец все четверо добрались до отдаленного уголка, туда, где стояла полюбившаяся Каэ скульптура, изображавшая черных пантер. Там она уселась на траву и обратилась к своим друзьям.
– Приветствую вас, – говорит она. – Я долго искала вас, но не находила. Что-нибудь случилось?
– Всегда что-то случается, – философски замечает Да-Гуа.
– Множество событий, за которыми мы едва-едва уследили, – торопится пояснить Ши-Гуа.
Ма-Гуа молчит. Он вынимает из складок одежды хорошо знакомую Каэ шкатулку с живым изображением Варда на крышке и начинает в ней что-то искать.
– Весь мир засуетился, – жалуется Ши-Гуа. – Раньше все события были сосредоточены на Варде, а остальные континенты зависели в своем развитии от того, что происходит здесь.
Он выжидательно смотрит на Каэ.
– Понятно, – кивает она.
– Теперь все сместилось. Одновременно жизненно важные моменты случаются и на Имане, и на Джемаре, и даже на Алане, – говорит Ма-Гуа.
Он наконец нашел, что искал, и теперь расставляет на поверхности шкатулки множество изящных фигурок.
Каэ любит рассматривать их, находя эти вещицы совершенными в своем роде. Она видит, как Ма-Гуа выставляет вперед изображение какого-то великана в золотом венце с драконьими крыльями. Если судить по пропорциям, то он обладает громадным телом. На ее памяти только Бордонкай мог бы с ним сравниться.
– Это урмай-гохон Самаэль, – говорит Ши-Гуа.
– Тот самый варвар, который завоевал Сихем, – на всякий случай поясняет Ма-Гуа.
Да-Гуа молчит.
Он залюбовался крохотным енотом, который бегает сквозь него взад и вперед, устраивая что-то в своем жилище.
– Урмай-гохон завладел сокровищами Джаганнатхи, – говорит Ма-Гуа, но Каэ не дает ему продолжать:
– Да что же это за напасть: сокровища Джаганнатхи, талисманы Джаганнатхи, перстень Джаганнатхи. Есть что-нибудь, что не относится к этой одиозной фигуре?
– Есть, – совершенно серьезно отвечает Да-Гуа. – Но об этом мы расскажем позднее. А сейчас нам нужно рассказать тебе о вещах Джаганнатхи.
Каэ скрежещет зубами, но покоряется необходимости. Она и сама понимает, насколько мало знает о том, что случилось вокруг нее за последнее время.
– Император не должен стремиться воевать сейчас с этим варваром, – говорит Да-Гуа. – Было бы прекрасно избавиться от него, но это невозможно до того, как ты завладеешь перстнем. Правда, он будет с каждым днем набирать силы, но тут уж ничего не поделаешь. С ним нужно действовать наверняка. Отговори императора от его планов, даже если урмай-гохон пойдет с войском на Бали.
– Он не пойдет на Бали, – возражает Ма-Гуа. – Он слишком умен и не станет рисковать.
Каэтана ждет, что скажет по этому поводу Ши-Гуа.
Ши-Гуа молчит.
– На Джемаре беда, – продолжает Ма-Гуа. – Некто или нечто скрестил хорхутов с людьми и создал новых существ. Они крайне опасны тем, что обладают разумом и волей человека и при этом свирепостью и злобным нравом животного.
Каэтана о хорхутах слышала очень давно и краем уха.
Ши-Гуа видит, что она в недоумении, и торопится объяснить:
– Хорхуты издревле населяли Джемар. Кроме них там было мало живых существ, потому что они уничтожают всех, кто иной крови. У них всегда был разум отличный от человеческого, но из-за своей свирепости и кровожадности они не достигли состояния цивилизации. И жили как звери. Теперь же они представляют собой грозную опасность. Предупреди Джоу Лахатала и его братьев. Они должны что-то предпринять.
– Хорошо, – соглашается Каэ.
Ее радует и одновременно слегка пугает то, что впервые за все время их знакомства монахи заговорили конкретно. Они не просто анализируют обстановку, но и делают выводы. Словно в ответ на ее мысли Ши-Гуа говорит:
– Мы не должны были бы давать советы. Но времени мало, и ты не справишься в одиночку. Правда, Ма-Гуа?
Ма-Гуа молчит.
– Бессмертные по твоей просьбе разыскивают наследника Аэдоны, Пресветлого Эльфа Энгурры... – не то спрашивает, не то утверждает Да-Гуа.
Каэтана кивает. Она сосредоточена и напряжена.
– Пусть ждут его у Гайамарта, – говорит монах.
– А каким образом? – опешивает богиня.
– Это длинное построение, тебе его незачем отслеживать. Скажи Траэтаоне, чтобы ждал в Аллефельде. Там понадобится его помощь.
– Хорошо, – покорно соглашается Интагейя Сангасойя.
Истина не склонна устанавливать свое главенство и не чувствует себя угнетенной, выслушивая советы и подсказки.
– В Аллаэлле творится злое. Попроси повелителей мертвых отправиться туда.
– Попрошу.
– Но пусть ни один из них не пытается сделать все сам. Пусть идут вместе.
– Я скажу им, если они согласятся...
– Они должны послушать тебя, – говорит Ма-Гуа. – Нынче твое время. И без тебя никто не может ничего решать.
– Почему? – изумляется Истина.
– Твое дело – отличать настоящее от поддельного, злое от доброго, полезное от вредного. У тебя много работы.
– Это правда. – Она пожимает плечами. Отмахивается от назойливой осы.
Трое монахов смотрят на нее странными взглядами.
– Теперь иди. Тебя ждут.
– А вы?
– Мы вернемся, когда в нас возникнет необходимость. Мы тоже платим по своим счетам. Пришло наше время расплачиваться.
Кахатанна предпочитает не спрашивать у них, чем платят такие, как они. Она встает с травы, отряхивается, улыбается.
– До скорого свидания, – произносит с легким оттенком грусти. – Я буду ждать вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164