А отсюда и до галлюцинаций не очень далеко. Он все же решился поделиться с Каэ своими сомнениями и задал ей вопрос напрямик:
– Они существуют или нет?
– Как тебе сказать? – растерялась Каэ. – Вообще-то – нет. Но могу с уверенностью сказать, что ты их видел, а это редко кому удается.
Такого диагноза Нингишзида вынести уже не смог и монахов с того памятного дня постановил считать плодом своего воображения.
И вот твоя собственная галлюцинация всячески подбивает тебя на принятие решения, которое ты принимать не хочешь. Жрец потряс головой.
– Я скажу богине о твоей просьбе, – сухо обратился он к паломнику.
Толстячок не то криво улыбнулся, не то гримасу скорчил, не то передразнил жреца – но разве с таким лицом поймешь?
Нингишзида пожал плечами и стремительно двинулся к храму. Решение у него созрело такое: Истина на то и истина, чтобы разобраться, что к чему. А вот охрану он приставит самую серьезную...
– Так что тебя смущает в этом посетителе? – спросила Каэ, перестав смотреть в зеркало и всем корпусом разворачиваясь к собеседнику.
Раздался негромкий звук – это гребень дождался наконец момента, чтобы выскользнуть из прически. Волосы словно вздохнули, распрямляясь. Секунда – и вот буйная и непокорная грива приняла свой обычный вид. Каэ только рукой махнула.
– Такого гостя у нас еще не было, – вполне искренне ответил Нингишзида.
– Ну, у нас многих гостей еще не было, – моментально откликнулась Интагейя Сангасойя.
«Просто боги миловали», – подумал жрец, но не решился высказать это мнение вслух.
– Сейчас я выйду. – Она лучезарно улыбнулась.

Когда великая Кахатанна, Суть Сути и Воплощенная Истина, появилась на ступенях своего храма, паломник терпеливо дожидался ее. Богиня появилась, правда, с тыльной стороны здания, чтобы не смущать невниманием толпы ищущих. Уже спускаясь по лестнице, она услыхала отдаленный рокот – это объявили о том, что церемония переносится на некоторое время.
При виде тонкой девичьей фигурки, закутанной в легкие и прозрачные одежды праздничных, ярких цветов, толстяк поспешил ей навстречу, и неподдельная радость отразилась на его неправильном полном лице. Брови у паломника еще активнее заездили по лбу, а глаза моргали и вращались, как у хамелеона, – в разные стороны, независимо друг от друга. Впечатление он производил, однако, не жуткое, а довольно-таки располагающее.
Каэтана спустилась с террасы и подошла к разноцветному толстяку.
– Здравствуй, – сказала она и ненадолго задумалась. – Кажется, я тебя знаю.
– Здравствуй, – ответил он и замолчал.
Молчал довольно долго, рассматривая подошедшую богиню, как отец рассматривал бы внезапно повзрослевшую в его отсутствие дочь. Этот взгляд был Каэтане знаком, и ей сделалось не слишком уверенно от того, что она не могла угадать, с кем ее свела судьба на этот раз.
– Ты не можешь меня не знать, – заговорил наконец паломник, и уши его заколебались, как паруса под порывами ураганного ветра. – Но растерянность читаю я на лице твоем. Тебе неуютно оттого, что ты все еще не можешь меня узнать, верно?
– Правда. И не надо быть богом, чтобы догадаться об этом. Ты не хочешь назвать себя?
– Пока что – нет. Мне нужно, просто необходимо поговорить с тобой еще до того, как ты поймешь, кто я.
Каэтана нахмурилась. Слишком много тайн и загадок. Они не нравились ей с тех пор, как она появилась на Арнемвенде после долгого отсутствия. Прежде, помнится, она радовалась всякому происшествию, как ребенок. Она упивалась и наслаждалась самой атмосферой таинственности, ей так нравилось все загадочное – и ее можно было простить: Сонандан тогда был самым спокойным местом в мире, а юной богине безумно хотелось приключений и острых ощущений.
Однако после всего того, что ей случилось пережить, после того, как сама ее суть была с огромным трудом найдена и оплачена жизнями многих бесконечно дорогих для нее людей, великая Кахатанна сильно повзрослела. И то, что все пространство, лежащее за хребтом Онодонги, ныне являло собою вместилище тайн, загадок и необъяснимых явлений, ее не радовало, а печалило. Она знала причину, исток – и ничего не могла с этим поделать. Пока не могла.
Странный паломник явился не в самое удачное время.
– Припомни, о Истина. Мы уже встречались. И если ты задумаешься, то поймешь, что обязана мне кое-чем. А теперь вот я пришел к тебе за помощью.
– Ну, если ты так считаешь... Я всегда плачу свои долги с охотой. И хотя, скажу тебе честно, не очень хорошо понимаю, чем обязана, – говори, что тебе нужно.
– Очень многое, – наморщил лоб паломник.
Каэтана весело улыбнулась:
– Как раз это меня и не удивляет. Тысячи и тысячи добрых и милых людей приходят в храм Истины, потому что им нужна помощь. Но чаще всего они заблуждаются относительно моих скромных возможностей и, как правило, хотят гораздо больше, чем я могу им дать. Давай послушаем твою просьбу и решим, что я действительно смогу для тебя сделать. Представляться все-таки не будешь?
– Повременил бы. По крайней мере, до тех пор, пока мы не обсудим моего дела. Я хочу, чтобы мое имя не мешало нам спокойно беседовать.
– Вот как? – Она высоко подняла брови.
– Понимаешь ли, мне необходима конкретная помощь. Ни Воплощенная Истина, ни великая Кахатанна, чей храм служит утешением для всех ищущих – за что ей честь и хвала, – не смогут ничего для меня сделать. Если кто и может, то только растерянная, беспомощная девочка, которая попала в этот мир не по своей воле и прошла через весь Вард с шестью спутниками и двумя мечами за спиной, наплевав на смерть, на волю Новых богов и на то, что это не под силу никому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164