Он оператор, мы вместе когда-то снимали репортажи. Он мне даже правился…— Но недолго, потому что у него нет бороды! — догадалась я.— Нет… Да отцепись ты! Я не вешаюсь на шею всем бородатым!— Только некоторым…— Ну, некоторым — ещё куда ни шло. Так мы обо мне беседовать будем или о трупе?!— О трупе. И что этот твой Филипп — бритый? О, отличное получается прозвище для короля: Филипп Третий Бритый! Такого ещё не было.— Он не король, а оператор, отстань. Так вот, он рассказал, что однажды снимал большое интервью с Барбарой Борковской. В эфир, правда, пошёл малюсенький кусочек. Филипп отлично эту Борковскую запомнил, потому что у неё были очень красивые волосы, чистая медь, он всегда западает на волосы…— Как ты на бороды?— Ну, можно сказать и так… Во-вторых, по словам Филиппа, она говорила очень разумные вещи. Остроумно и толково, да ещё очень смело.Поэтому самое интересное из её интервью, конечно же, вырезали. Тему она знала превосходно.Потом только Филипп узнал, что раньше она когда-то была прокурором. Её высказывания всем понравились, и он сразу понял, что вырежут…— Нормальное дело. Потому-то я так и не. люблю всякие интервью.— Но я-то тебя снимала живьём! То есть полностью. Это потом выяснилось, что мы с камерой влезли как раз туда, где президент выступал перед народом… А тебе мало?— Нет-нет, благодарю вас, вполне достаточно. Бунтовать против правительства на краковском рынке.., прямо как Костюшко! <Тадеуш Костюшко (1847 — 1817) — польский генерал, участвовал в польском освободительном движении. В 1794 г. отбил Варшаву у российско-прусского войска.>.— А он бунтовал против правительства? — удивилась Мартуся.— Да нет, с саблей в руке клялся в верности народу. Хотя русский царь наверняка счёл бы это бунтом.— Да брось ты эту историю, я её все равно не знаю! Зато гражданка Борковская… Погоди-ка, кто мне про неё ещё рассказывал? А, вспомнила, сценаристка. Ох и поливала она её! Муж у сценаристки на канале ТВН работает, и, представляешь, Борковская договорилась выступить в прямом эфире на очень актуальную тему, а сама не явилась и даже не позвонила. Пришлось ему затыкать дырки в эфире какой-то мутотенью.И кто же у нас эта Борковская в конце концов получается? Ответственный человек или глупая дуля?— Дуля… — задумалась я. — Или дуль?Дули на крыше, дули на грунтовке, на масляной краске… Про них почему-то всегда говорится во множественном числе… А если один такой дуль посерёдке? Или дуля? Слушай, а я на самом деле не знаю, какого рода эти дули.Мартуся молча смотрела на меня с каким-то странным выражением лица.— Можно полюбопытствовать, о чем ты только что говорила?— О строительном браке. О дулях. Языковая проблема.— А что такое вообще эти дули?— В том-то и дело! Такие пузыри на поверхности, которой по идее следует быть идеально гладкой. Маленькие пузырики и большие пузырищи. И я никак не пойму, какого они пола: дуль или дуля?— А какая нам разница? — осторожно спросила Мартуся.— Никакой, — опомнилась я, потому что перед моим внутренним взором расстилались необозримые поверхности, усеянными проклятыми дулями. — Абсолютно никакой. Подожди, получается, что у нас два человека и два совершенно разных мнения. Ещё кто-нибудь с тобой сплетничал?— Нет, ничего конкретного, но в буфете кто-то обмолвился, что если вся прокуратура такая, то он готов записаться в преступники. А кто-то другой вмешался, что, дескать, не та это баба.Мол, Томек говорил, что это совсем другая.— Какой Томек?— Какой-то. Томек, и все. Хочу тебе заметить, что подслушивала я в телецентре на Хелмской, а не на Воронича, на Воронича я почти всех знаю. В буфете как раз было битком, и кто что говорил, я не уследила, поскольку вела деловые переговоры.— В буфет полагается идти после деловых переговоров!— Так я и пошла после, да собеседник за мной увязался. Для меня это очень важно, извини, пожалуйста…— У тебя и без того неплохие результаты в нашем следствии, — похвалила я Мартусю. — Думаю, ты права. Или баб две штуки, или мы имеем дело с необыкновенно противоречивой натурой.— По-моему, их все-таки две, штуки.— И по-моему выходит то же самое. Особенно учитывая, что одна лежала у меня на помойке, а вторая показалась ментам живая и здоровая.Вопрос в другом: которую шлёпнули? Наверное, все-таки ту, что поплоше: у неё в паспорте стоит фальшивый штамп о прописке. Ты бы не могла съездить на телевидение ещё разочек и выловить мне этого Томска?— Что, сию секунду?— Нет, можно завтра…— Так завтра я возвращаюсь в Краков!— Тогда давай лови его по телефону. Методом пошагового приближения.На моё несчастье, в этот момент прибыл пан Тадеуш. Я оставила его с Мартусей решать профессиональные проблемы и занялась приготовлением очередных бобов. Как выяснилось, они чудесно сочетаются с ветчиной. И под них замечательно идёт красное винцо. Бобы оказались необыкновенно ценным кулинарным изобретением, потому что содержали только полезные калории и не полнили, благодаря чему можно было есть их тоннами без вреда для здоровья и красоты.Интеллектуальных усилий бобы от меня не требовали, их разве что надо было посолить, поэтому я смогла целиком переключиться на тайны следствия. Заглядевшись на кастрюлю и поджидая, пока вскипит вода, чтобы высыпать замороженные бобы, я пришла к удивительному выводу.После чего безжалостно прервала беседу Мартуси и Тадеуша.— Пан Тадеуш, я не верю, что вы не обдумывали мою помоечную историю… — начала я.— Не выражайся, — попросила Мартуся. — Не помоечную, а плакуче-ивовую.— Пускай будет плакуче-ивовую, — покладисто согласилась я. — Вы ведь наверняка много чего знаете о Барбаре Борковской.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74