Она повертела его в руках, и камни засияли отраженными лучами света.– Прелестный, – сказала она. – Сколько же он стоит?– Наверное, я мог бы получить за него несколько сотен: искусство декаданса – повальное увлечение наших дней. Но я взял его только потому, что он мне очень понравился.– Ага. А как выглядит шуба?– Да я даже не заглядывал в шкафы! О, ты думаешь... – Я покачал головой. – Вот тебе еще одно доказательство моральной деградации нации, – сказал я. – Все, что я взял, – это небольшая сумма наличными и вот этот браслет, Каролин. Остальное – мошенничество, на которое супруги Блинн решились ради получения страховой компенсации.– Ты хочешь сказать...– Я хочу сказать, что поскольку все эти годы они платили за страхование своего имущества, то решили: почему бы им не воспользоваться грабежом, которому они подверглись? Шуба, часы, разнообразные ювелирные изделия, наличные деньги, сумма которых будет ими заведомо завышена; и, если даже страховая компания умудрится немного урезать, они все равно намотают четыре или пять тысяч долларов к своей выгоде.– Боже, – сказала она, – кругом одни мошенники!..– Не совсем, – ответил я. – Но иногда это выглядит именно так. * * * Я убрал постель, пока она мыла посуду после завтрака. Затем мы уселись допивать остатки кофе и попытались определиться, с чего бы нам начать. Казалось, есть два свободных конца, за которые можно зацепиться: Маделейн Порлок и Дж. Редьярд Велкин.– Если бы мы знали, где он находится, – сказал я, – может, и сумели бы на что-то выйти.– Зато мы уже знаем, где она находится.– Но мы не знаем, кто она, или, вернее, кем была. Эх, мне бы сейчас мой бумажник – там его визитная карточка с адресом. Это где-то в районе Восточной Тридцатой улицы, но я не помню ни улицы, ни номера дома.– Это усложняет задачу.– Постой-ка, не вспомню ли я номер телефона? Я ведь вчера набирал его несколько раз.Я поднял трубку и набрал первые три цифры в надежде, что остальные вдруг всплывут в памяти сами собой, но этого «вдруг» не случилось, и я положил трубку на место. В телефонной книге его не было, не помог и оператор справочного телефонного бюро. Правда, в телефонной книге была некая М. Порлок, и я на всякий случай набрал ее номер. Пошли гудки, никто не ответил, и я повесил трубку.– А может, нам следовало бы начать с сикха? – предложила Каролин.– Мы не знаем даже его имени.– В том-то и дело.– Что-то о ней должно быть в газетах. По радио обычно дают краткое поверхностное сообщение о происшествии, а в «Таймс» может быть кое-что еще, кроме этого: где она работала, была ли замужем и тому подобное в этом роде.– А Велкин был членом клуба «Мартингал».– Верно.– Ну так у каждого из нас есть, с чего начать, Берни. Я вернусь через минуту.Она возвратилась скорее через десять, но с двумя газетами, и стала читать «Дейли ньюс», оставив на мою долю «Таймс». Затем мы поменялись.– Не так чтоб очень много, – сказал я.– Но все-таки кое-что есть. Так кого ты берешь, Велкина или Порлок?– А ты не должна пойти постричь пуделя или что-нибудь еще сделать в этом роде?– Я беру Велкина, а тебе – Порлок. Хорошо, Берни?– Годится.– Я думаю сходить в его клуб. Может, удастся что-нибудь выведать о нем там.– Может быть.– А как ты? Ты ведь не выйдешь отсюда, правда?Я покачал головой:– Посмотрим, что мне удастся выжать из телефона.– Звучит обнадеживающе.– И, может быть, немного помолюсь.– Кому? Святому Дисмасу?– Это не повредит.– Или покровителю молящихся об утерянных вещах? Потому что мы же должны позаботиться о возвращении той книги.– Святому Антонию Падуйскому.– Правильно.– Впрочем, – сказал я, – сейчас я больше думаю о святом Раймонде Нонатусе, покровителе ложно обвиненных.Она пристально взглянула на меня:– Но ведь ты же натворил все это!– Это – ложное обвинение, Каролин.– Ты не сочиняешь?– Нет.– Ты на самом деле...– Именно так.– Ну, в любом случае, – сказала она, – молись.Не успела она выйти из квартиры, как начал звонить телефон. Он прозвонил пять раз и умолк. Я было взялся за «Таймс», но он принялся трезвонить опять и прозвонил двенадцать раз, прежде чем угомонился. Я где-то читал, что телефонному аппарату на двенадцать звонков требуется всего лишь минута. Должен сказать, что мне она показалась очень уж длинной.Я снова взял «Таймс» и из статьи на последней странице уяснил, что Маделейн Порлок было сорок два года и что она была врачом-психотерапевтом. В «Дейли ньюс» также приводился ее возраст, но ничего не говорилось о том, как она зарабатывала себе на жизнь. Я попытался представить себе ее с блокнотом в руках, допрашивающей меня с легким венским акцентом о моих сновидениях и грезах. Был ли у нее офис где-нибудь еще? Викторианское ложе любви имело весьма отдаленное сходство с традиционной кушеткой врачей-психоаналитиков.Не исключено, что Велкин был ее пациентом. Он рассказал ей о своем плане овладения книгой «Освобождение форта Баклоу»; она загипнотизировала и запрограммировала его на телефонный звонок ко мне, а потом, когда действие гипноза закончилось, он убил ее, забрал книгу и...Я позвонил в «Таймс» и попросил к телефону кого-либо из отдела городских происшествий. Представившись как Арт Матлович из кливлендской газеты «Плейн дилер», я объяснил, что, как мы думаем, эта женщина, Порлок, может быть, ранее проживала у нас в Кливленде, и спросил: нет ли каких-либо дополнительных сведений о ней, кроме того, что напечатано в газете?То, что у них оказалось, ничего не прибавляло к тому, что мне было уже известно. Никаких сведений о ближайших родственниках. Никакой зацепки по поводу местожительства до того, как она четырнадцать месяцев назад поселилась в квартире на Шестьдесят шестой улице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62