На ковре что-то блеснуло.
Старик наклонился и поднял остро отточенный кинжал с ручкой из слоковой
кости.
- Это туркменский нож... О, эти туркменки! Их гнева надо опасаться, как
укуса ядовитого паука каракурта. Передать сейчас векилю или спрятать? А кто
меня торопит?
Шах затянул туже шнурок шелковых просторных шаровар, опутал дородное
чрево полосатым шарфом, засунул за пояс нож в серебряных ножнах, набросил
на плечи длинную, крытую парчой соболью шубу. Из ниши в стене шах осторожно
достал искусно скрученную белую чалму и привычным жестом надвинул ее на
длинные полуседые кудри.
Сдерживая дыхание, шах прислушался возле двери, сжимая холодную рукоятку
ножа.
"Осторожный всегда готов отразить нападение. В темноте извилистых
переходов дворца внезапно может поразить рука измаилита, подосланного моим
заклятым врагом, халифом багдадским..."
- Ты здесь векиль? - спросил он вполголоса.
- Я давно жду моего повелителя.
Шах отодвинул деревянный засов и приоткрыл дверь. Тускло озаренные двумя
масляными светильниками, склонив низко спины, стояли фигуры приближенных
сановников.
Всунув босые ноги в жесткие, остывшие за ночь туфли, Мухаммед прошел в
следующую комнату. Там ждали слуги. Один держал глиняный светильник, другой
- серебряный таз, третий - кувшин с изогнутым узким горлышком. Они помогли
шаху совершить омовение около водоема, где вода стекала в отверстие в
каменном полу. Четвертый слуга подал на вытянутых руках длинное, расшитое
шелками полотенце и надел на пухлые ноги повелителя шерстяные узорчатые
носки.
Пока хорезм-шах ванимался одеванием, векиль сообщал последние новости:
- Очень холодно на дворе. Все покрылось белым инеем... Три имама пришли
во дворец и ждут повелений... Также ожидает начальник палачей
Джихан-Пехлеван... Вчера вечером из Булгара прибыл большой караван в триста
верблюдов с партией булгарских сафьяновых сапог и с сотней пленных урусов.
Около двухсот рабов умерло в пути, хотя почти каждый день их кормили
просяной кашей с кунжутным маслом. Перед этим другой караван был разграблен
туркменскими разбойниками. Вероятно, это дело рук Кара Кончара.
- Я разгромлю туркменские кочевья! Но больше всего меня лишают
спокойствия паломники из Багдада. Не видно ли дервишей-арабов из Багдада?
Все они лазутчики багдадского халифа, все они хотят мне зла.
- Какие негодные люди могут хотеть зла великому защитнику веры?
- Такими стали мусульмане!
Окончив одевание, шах направился своим обычным путем, сперва коридорами,
затем витой каменной лестницей. Векиль и евнух с факелом шли впереди и
раскрывали двери. Шах поднялся на верхушку каменной дворцовой башнп.
Глава вторая
"НУБА" ИСКЕНДЕРУ ВЕЛИКОМУ
На ровной площадке, вдоль стены с бойницами, полукругом стояли двадцать
семь юных ханов - сыновей владетелей Гура, Газны, Валха, Бамияна, Термеза и
других областей. Этих юношей и мальчиков шах держал под строгим надзором
при своем дворе заложниками, чтобы их отцы, феодальные ханы, не вздумали
поднять меч восстания. У всех юношей были в руках барабаны и бубны с
погремушками.
Тут же находились музыканты с длинными трубами, гобоями и медными
тарелками. В стороне стояло несколько главных военачальников хорезмийского
войска. При появлении шаха все закричали:
- Да здравствует много лет непобедимый падишах, защитник веры, гроза
язычников! Шах обвел всех угрюмым взглядом.
- А где Тимур-Мелик?
- Я здесь, государь.
Высокий, всегда веселый Тимур-Мелик, неизменный спутник Мухаммеда в его
походах, вышел вперед, ведя за руки двух мальчиков: один был самый младший
сын шаха от последней жены, кипчакской ханши, другой - его внук от сына
Джелаль эд-Дина и туркменки. Тимур-Мелик поставил мальчиков около шаха. Тот
склонился к своему сыну и ласково ущипнул его за щеку. А внука сурово
спросил:
- Где хан Джелаль эд-Дин?
- Отец уехал с соколами на охоту,- сказал мальчик. Его черные глаза
из-под белой чалмы смотрели настороженно.
- Тимур-Мелик! Послать всадников по трем направлениям и разыскать хана
Джелаль эд-Дина! Туркмены продолжают нападать на караваны. Они могут
напасть и на моего сына.
- Будет сделано, благословенный!
Сверху, точно с облака, прозвучал тонкий, похожий на детский, голос:
- Блажен, кто бодрствует! Счастлив, кто не спит!
Высокий минарет, точно свеча, вознесенная к небу, засветился на самой
верхушке розовым лучом выглянувшего из-за далеких гор солнца. Все здания
города еще были погружены в туманные сумерки.
Старший из молодых ханов подал хорезм-шаху барабан. Мухаммед воскликнул:
- Слава великому Искендеру! Слава завоевателю мира! Искендер прошел через
все земли Ирана до берегов Джейхуна и Зеравшана. Искендер для нас пример,
он наш учитель! Воздадим ему славу, трижды сыграем громкую "нубу".
Загремели бубны и барабаны. Зазвенели медные тарелки. Сипло заревели
длинные трубы, и запищали сопелки. Трижды все подымали звон и грохот в
честь храброго македонца. Когда все затихли и гулкое эхо еще отдавалось в
высоких башнях дворца, Тимур-Мелик воскликнул:
- Мы воздали должную славу великому румийцу " Искендеру Двурогому. Мир
праху его! Но он по молодости лет исполнил только половину того, что ему
предстояло сделать. Теперь у нас есть новый Искендер, великий
Мухаммед-воин, Мухаммед-полководец, Мухаммед - создатель великой империи
Хорезма! Да продлит аллах царствование могучего повелителя стран ислама,
шаха Мухаммеда Алла, эд-Дина! Исполним в честь нашего великого шаха
троекратную "нубу"!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55