Они были уверены, что вы все знаете. А поскольку вы, по всеобщему мнению, должны были быть в курсе проблем, связанных с вашим отцом, и всем своим поведением вроде бы пытались ему подражать, то из весьма несложного логического рассуждения вытекало, что и в зрелом возрасте вы, скорее всего, встанете на сторону отца, а не матери.
– О черт, – сказал Роджер, покачав головой. – Так все это время…
– Капитан Панер в самом начале путешествия спросил меня, не являетесь ли вы угрозой для трона, – тихо сказала Элеонора. – Тогда я ему ответила, что, честно говоря, не знаю. – О'Кейси посмотрела принцу в глаза. – За это извините меня, Роджер. Но я действительно не знала. И я сомневаюсь, что кто-то – разве, пожалуй, за исключением Костаса – мог сказать, что полностью вам доверяет.
– Может быть, поэтому мы и оказались здесь, в этой крысиной норе? Потому что кто-то решил, будто я в тайном сговоре с принцем Джексоном? Что я готов отобрать трон у своей собственной матери?
– Мне все-таки хотелось бы верить, что это было сделано исключительно с целью обезопасить вас, – сказала Элеонора. – По-видимому, ваша мать заметила, что тучи сгущаются, и решила услать вас подальше от всяческих неприятностей.
– На Левиатан. – Роджер поднял на наставницу тяжелый взгляд. – Где я буду в такой же безопасности, как «кур во щах», как любит приговаривать Джулиан.
– Хм, – Элеонора задумалась, припомнив все испытания, через которые уже пришлось пройти их отряду по дороге в Маршад. – Ну да.
– О! – Роджер неестественно засмеялся, на его глаза навернулись слезы. – Я, оказывается, должен благодарить бога, что меня не засунули в столь опасное место! Неужели я мог подумать, что моя мамочка способна поставить сыночка в опасную ситуацию! Разве только лицом к лицу с воинами кранолты, размахивающими ножами.
– Роджер!
Принц так пронзительно завизжал, что дверь с шумом распахнулась и в комнату влетел встревоженный часовой. Повращав дулом ружья во все стороны, пытаясь нащупать опасность, Кайроу уставился на принца, который неистово стучал обоими кулаками по столу.
– К черту все! Будь ты проклята, мать. Чертова шизофреничка! Коварная, бессердечная сука!
Отступив в сторону, Кайроу пропустил ворвавшегося с пистолетом в руке Панера.
– Какого дьявола тут происходит? – заорал капитан.
– Вон! – завизжал Роджер, выпихивая Элеонору за дверь. – Вон! Все вон! – Принц с такой силой толкнул часового, что тот буквально выкатился за дверь. – Если вы все, мать вашу, не выйдете сейчас отсюда, то, клянусь, прикончу каждого!
Массивная дверь захлопнулась с таким оглушительным треском, что, казалось, должна была сломаться.
– Вот уж не думала, что так получится, – сокрушалась Элеонора.
– Да что тут произошло? – спросил Кайроу, поднимаясь на ноги и оглядывая окруживших его охранников, уставившихся на дверь.
– Что он там кричал? – спросил капрал Дамдин. – Что-то про императрицу?
– Да, – тихо промолвила Элеонора. – Только, – продолжала она, понизив голос, – что-то его очень обидело, что-то очень личное. Императрица его очень расстроила. Не как императрица, а как родная мать, разумеется. Конечно, со временем он успокоится, я не сомневаюсь, – промолвила она, когда из-за двери опять послышался треск ломающегося дерева.
– Измена? – предположил Панер.
– Он разозлился на свою мать, капитан, очень разозлился, и я думаю, не без основания. Мне кажется, нам надо поговорить.
Панер поглядел на Элеонору, затем в сторону двери, которая уже начала сотрясаться под ударами меча Роджера.
– Что вы ему сказали?– нахмурившись спросил Панер.
– Правду, капитан, – выдавила из себя Элеонора. – Всю правду.
– О, вы правы, – согласился Панер. – Нам надо поговорить. – Он огляделся. – Кайроу, возвращайтесь на пост. Остальные… – Он взглянул на дверь и вздрогнул от звона стали, ударявшейся о камень. Роджер любил свой меч, и если уж он принялся рубить им каменные стены, значит, ярость его действительно не знала границ.
– Остальным – спать, – закончил он наконец и, кивнув О'Кейси, вышел из комнаты.
Глава 52
Следующий день прошел относительно спокойно. Роджер заперся в своей комнате и даже не появился к завтраку.
Через час затворника навестил Панер, чтобы удостовериться, что все в порядке. Роджер лежал на кровати, прикрыв лицо рукой, посреди раскиданных вещей и переломанной мебели. Когда открылась дверь, принц взглянул на вошедшего капитана и сразу же отвернулся. На лице его было написано такое невыносимое страдание, что Панер лишь покачал головой и молча вышел из комнаты.
По пути в казармы капитан обратил внимание, что бойцы ведут себя в целом спокойно, но постоянно перешептываются, тем самым лишний раз подтверждая незыблемую истину, что слухи распространяются быстрее молнии.
– Я слышал, он назвал императрицу шлюхой! – восклицал Ст. Джон (М.).
– А я слышал – сукой, – возражал ему Ст. Джон (Дж.). Старшему близнецу частенько приходилось сдерживать не в меру расходившегося младшего брата. – Помолчи.
– Сукой, – подтвердила Косутик, как всегда появившаяся словно из-под земли. – А если точнее, параноидальной сукой. Но заметьте, – добавила она, – он обращался к императрице как к своей матери, а не как к первому лицу Империи. Это большая разница.
– Как это? – не понял Ст. Джон (М.). – Разве это не один и тот же человек?
– Разумеется, один и тот же, – ответила старший сержант. – Но назвать сукой императрицу – это предательство, а обозвать собственную мать – это… просто оскорбить ее. – Косутик поглядела на близнецов. – Кто-нибудь из вас когда-нибудь ссорился с вашей матерью?
– Ну… бывало, – сказал Ст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150