— Запомнил, — ответил Поль, — только не все понял.— Что, например? — удивился генерал.— Откуда у тебя взялся наследник престола для твоей будущей монархии? — Поль вопросительно посмотрел на Климова.— Думаю, что он попал именно в те пять процентов, которые ваш Фокс слупил с товарища Сталина, — ответил Климов, направляясь к дверям.— Надо же! — воскликнул ему вслед Поль. — Какой, оказывается, мошенник. Им все удавалось потому, что над ними почти не было бюрократии.— Рассказывай свои сказки в Вашингтоне, — не оборачиваясь, ответил ему Климов, выходя на лестничную площадку. Остановившись у стойки портье, Климов спросил:— Вы тоже работаете по контракту?— О, нет, месье, — ответил экс-сержант. — Я — акционер.Климов положил на стойку сто долларов. Он хорошо усвоил правила клуба.
II Утром в понедельник, когда Куманин пришел на службу, его ждал маленький сюрприз.— Сергей Степанович, — едва увидев его, объявила «прапорщица» Света, — звонил Виктор Иванович. Касательно вас он приказал следующее: «Чтобы рапорт лежал у меня на столе в понедельник».— В понедельник? — несколько растерянно переспросил Куманин. — Но ведь понедельник сегодня.Света пожала плечами: «Разбирайтесь, мол, сами. Мое дело — передать».— Генерал у себя? — поинтересовался Куманин. — Он вернулся?— В управлении его нет, — сухо ответила «прапорщица», давая понять, что подобные вопросы она обсуждать не намерена.Для себя Куманин решил, что речь, конечно, идет о следующем понедельнике. Не может же он написать рапорт за несколько часов, тем более, что пока не совсем ясно представлял, о чем, разве что об увольнении.Искусство составления рапортов начальству родилось не сегодня, а по меньшей мере четыре тысячи лет назад. В наше же время оно достигло если не высшего, то известного совершенства. Не делая ровным счетом ничего, в рапорте все можно подать таким образом, что начальству ничего не останется, как представить тебя к ордену или повышению. Можно, конечно, было слетать на пару дней в Свердловск, поболтать с ребятами из местного управления, побродить по урочищам, где Юровский якобы закопал царские кости, растворив их предварительно в кислоте, пообедать за казенный счет в ресторане «Урал», а затем вернуться в Москву и положить перед собой с одной стороны опубликованную часть рапорта Юровского, а с другой — отчет следователя Соколова. И тогда составить рапорт по всем правилам. В заключении можно было бы указать, что задание не удалось выполнить до конца, поскольку его, майора КГБ Куманина, не пустили ни в один архив, несмотря на приказание руководства. И пусть разбираются между собой: кто что приказал и кто приказ саботировал.Но в Свердловск Куманин лететь не собирался, а планировал съездить в Ростов Великий, чтобы выяснить, каким образом там появился Алеша Лисицын.Он был доволен собой — оперативное чутье не подвело. Отклонившись, казалось, в сторону, и расследуя загадку исчезновения Нади Шестаковой, он совершенно неожиданно обнаружил местонахождение «Объекта 17», того самого, на котором загадочный опер Лисицын работал чуть ли не с 1918-го года. Выяснилось, что «Объект» является действующим и тщательно охраняемым, более того, расположен в особняке, который по чудесному совпадению, когда-то принадлежал его однофамильцу. Обнаружена баба Дуся, чей муж некогда этот объект охранял, она сама же видела (!) майора НКВД Лисицына.«Интересно, что сказал бы генерал Климов, если бы Куманин обо всем этом написал в рапорте? Не исключено, что немедленно приказал бы его выгнать или посадить. За что? Найдут за что, если захотят упечь подальше».Богатая собственная история многому научила работников госбезопасности, и прежде всего — не высовываться. В былые времена, когда в Минске убили Михоэлса, попытались списать это убийство почему-то на «бендеровцев» — украинских националистов. Для этого в столицу Белоруссии прибыла целая следственная бригада во главе с начальником следственного управления Генпрокуратуры генералом Шейниной. Опытнейший следователь — Шейнин — быстро обнаружил, что следы убийц ведут прямиком на Лубянку, но был наивен, написал об этом в рапорте, и, конечно, тут же сел «за злоупотребление служебным положением».Совсем недавно, когда покончил с собой свояк Брежнева генерал армии Цвигун, заместитель Андропова, какой-то шустрый розыскник сразу определил, что Цвигуна убили и чуть ли не на следующий день розыскник попал под машину.Если бы между Куманиным и генералом Климовым, как положено, существовала вертикальная цепь инстанций: командир группы — начальник отдела — координатор направления и так далее, то можно было бы устно доложить начальству, посоветоваться, как лучше составить рапорт, и выслушать отеческое наставление, как когда-то от подполковника Волкова: «Знаешь что, Сережа, ты только всю эту херню не вздумай в рапорте писать. Напиши коротко: профилактика проведена, приняты административные меры, возбуждение уголовного дела пока считаем нецелесообразным». Но между ним и генералом Климовым не было никого, и приходилось принимать самостоятельное решение. Требуемый рапорт следовало составить так, чтобы в нем, наряду с некоторыми свежими и оригинальными мыслями, содержалась бы обычная казенная «чернуха», и все вместе взятое могло привести разве что к увольнению из органов. Сергей слишком часто ловил себя на мысли, что хочет уволится, и ждал возвращения отца, надеясь получить его совет.Размышляя подобным образом, Куманин вошел в собственный кабинет, открыл сейф и вытащил оттуда небольшую югославскую пишущую машинку — на Лубянке их катастрофически не хватало, а те, что имелись в наличии, либо не работали вообще, либо работали из рук вон плохо:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133