Тот, что в бурках, пренебрежительно отстранил Сашу рукой, второй вклинил
ся между ними, будто желая их развести.
Ч Бросьте, ребята!
Но Саша знал этот прием: примиряющий первый и ударит его. И Саша нанес ему
тот короткий, быстрый удар, который заставляет человека перегнуться поп
олам, схватиться за живот и глотать воздух открытым ртом. Саша обернулся
ко второму, но тот сделал шаг назад, задел столик, зазвенела посуда, завизж
ала девица, вскочили со своих мест пижоны… Трубач, косясь глазом, надувал
щеки, пианист обернулся, но пальцы его продолжали бегать по клавишам, уда
рник жонглировал палочками… «Хау ду ю, ду ю, мистер Браун… Хау ду ю, ду ю, ду
ю, ду!…» Оркестр играл, все в порядке, граждане, танцуйте фокстрот и танго, п
ейте кофе с ликером «какао-шуа», не обращайте внимания, мелкое недоразум
ение Ч вот оно и кончилось… Идут к своему столику бурки и клеш, сел на мес
то черноглазый и другой сел, косоглазенький, что тоже полез в драку, распл
атились и ушли с девицей пижоны, официант уже отряхивает скатерть с их ст
ола… Все в порядке, граждане!
Ч Они дождутся, когда мы выйдем на улицу, в там пристанут, Ч сказал Вадим.

Ч Дрейфишь! Ч засмеялась Нина.
Саша был спокоен, когда дрался, а сейчас им овладела нервная дрожь, и он пы
тался взять себя в руки.
Ч Варя, идем потанцуем…
Оркестр играл медленный вальс. «Рамона, ты мне навеки отдана…» Саша двиг
ался с Варей по тесной площадке перед оркестром, чувствуя направленные н
а себя взгляды. Плевать, пусть думают, что хотят! Те двое тоже косились на н
его, и на них плевать! Он танцует вальс-бостон… «Рамона, ты мне навеки отда
на…» Танцует с хорошенькой девочкой Варенькой… Она смотрит на него, улыб
ается, восхищается им, его поступком, он вел себя, как герой улицы, вступил
ся за девку, которую перед тем осуждал. Варя чувствовала за этим нечто сво
е, он такой же, как и она, только притворяется сознательным, как и она притв
оряется в школе примерной ученицей. Она смотрит на него, улыбается и приж
имается к нему. Плачет оркестр, рыдает трубач, палочки ударника замирают
в воздухе, пианист склонился над клавишами… «Где б ни скитался я цветуще
ю весной, мне снился дивный сон, что ты была со мной».
Ч Молодец, хорошо танцуешь, Ч сказал Саша.
Ч Пойдем послезавтра на каток, Ч предложила Варя.
Ч Почему именно послезавтра?
Ч Суббота, будет музыка. Ведь ты катаешься?
Ч Катался когда-то.
Ч Пойдем?
Ч Я даже не знаю, где мои коньки.

12

«Ввиду признания студентом Панкратовым своих ошибок восстановить его
в институте с объявлением строгого выговора».
Праздника не получилось. Его исключение взбудоражило всех, восстановле
ние Ч никого. Только Криворучко, подписывая новый Сашин студенческий би
лет, сказал:
Ч Рад за тебя.
Прежде такой грозный, он выглядел раздавленным Ч одинокий человек, доси
живающий последние дни в своей кабинете.
Ч Как у вас? Ч спросил Саша.
Криворучко кивнул на кипу папок в углу.
Ч Сдаю дела.
Он достал печать из ящика громадного письменного стола. Студенты называ
ли этот стол палубой. Они часто ходили к Криворучко, от него зависели стип
ендия, общежитие, карточки, ордера.
Ч Между прочим, я знаком с твоим дядей. Мы с ним были в одной партийной орг
анизации. Давно, году в двадцать третьем. Как его здоровье?
Ч Здоров.
Ч Передай ему привет, когда увидишь.
Саша стыдился своей удачи, он выкарабкался, а Криворучко нет.
Ч Может быть, вам обратиться к товарищу Сольцу?
Ч В моем деле Сольц бессилен. Мое дело зависит от другого…
Не глядя на Сашу, как бы про себя он добавил:
Ч Сей повар будет готовить острые блюда.
И насупился. Саша понял, какого повара он имеет в виду.
Потом Саша отправился к Лозгачеву. Тот улыбнулся так, будто рад его успех
у.
Ч У Криворучко был?
Знал, что Саша был у Криворучко, и все же спросил.
Ч Оформил билет и пропуск, Ч ответил Саша.
Вошел Баулин, услышал Сашин ответ, сухо спросил у Лозгачева:
Ч Разве печать у Криворучко?
Ч Новый приступает с понедельника.
Ч Могла себе печать забрать.
Лозгачев пожал плечами, давая понять, что Глинская считает себя слишком
высокопоставленным лицом, чтобы прикладывать печать.
Они по-прежнему занимаются своими делами, своими склоками, как будто нич
его не произошло, не чувствуя ни вины, ни угрызений совести: тогда требова
лось так, а теперь, когда восстановили, можно и по-другому… И Саше надо по-д
ругому…
Они при нем говорят насмешливо о Глинской, не скрывают своей враждебност
и к ней Ч разве такая откровенность не подразумевает доверия?
Все это означало: «И тебе, Панкратов, надо по-другому. Теперь ты битый, втор
ой раз не выкрутишься. Сольц далеко, а мы близко, и держись за нас. Парень ты
молодой, неопытный, не закаленный, вот и промахнулся, мы понимаем, с каждым
может случиться. Теперь ты знаешь, кто такой Криворучко, бей его вместе с
нами. Взаимное доверие возникает только там, где есть общие враги. „Скажи
мне, кто твои друзья“ Ч это устарело! „Скажи, кто твои враги, я скажу, кто ты
“ Ч вот так сейчас ставится вопрос!»
Ч Жаловался тебе Криворучко? Ч спросил Лозгачев.
Не стоит связываться с ними. И все же не он, а они битые, не его, а их мордой об
стол. Пусть не забывают.
Ч Мне-то что жаловаться, я не партколлегия.
Лозгачев поощрительно засмеялся.
Ч Все же товарищи по несчастью.
Ч «Товарищи»? Ч насмешливо переспросил Саша. Ч Так ведь его еще не вос
становили.
В мрачном взгляде Баулина Саша почувствовал предостережение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32