Тысячи людей прибывали в этот дом со всех концов страны, здесь все решало
сь, планировалось, утверждалось. Как всегда, обход Наркомата Марк Алекса
ндрович начал не с начальников главков, а с отделов и секторов. И то, что Ря
занов, руководитель величайшего в мире строительства, любимец Орджоник
идзе, пришел прежде всего к рядовым работникам, было этим работникам при
ятно: считается с ними, понимает их силу, силу аппарата. И они с охотой зани
мались его делами, решали их так, как того требовали интересы завода Ч кр
асы и гордости пятилетки, то есть так, как того хотел Марк Александрович.

Обойдя отделы, он поднялся на второй этаж, прошел несколькими коридорами
, опять поднялся по лестнице, спустился по другой и очутился в тихом, малол
юдном крыле здания, где находились кабинеты наркома и его заместителей.
В приемной, устланной коврами, за столами с телефонами сидели секретарши
. Они знали Рязанова, и он без доклада вошел к Будягину.
Будягина, члена ЦК партии, знакомого Сталину еще по ссылке, несколько мес
яцев назад отозвали из-за границы. Бывшего посла в крупнейшей европейск
ой державе назначили заместителем наркома. Говорили, что отзыв его с дип
ломатической работы не случаен, Будягиным недовольны. Но на сухощавом че
рноусом лице Будягина, в его серых глазах под густыми бровями ничего нел
ьзя было прочитать. Эти рабочие интеллигенты, сменившие шинель военного
комиссара на посольский фрак, кожанку председателя Губчека на костюм ди
ректора треста, всегда олицетворяли для Марка Александровича грозный д
ух Революции, всесокрушающую силу Диктатуры.
Разговор шел о четвертой домне. Домна должна быть задута к Семнадцатому
съезду партии, через пять месяцев, а не через восемь, как предусматривало
сь планом. То, что хозяйственная целесообразность приносится в жертву по
литической необходимости, понимал и Марк Александрович, и Будягин. Но та
кова воля Сталина.
Когда все обговорили. Марк Александрович спросил:
Ч Вы знаете Сашу Панкратова, моего племянника, он учился с вашей дочкой в
одной школе?
Ч Знаю, Ч лицо Будягина опять стало непроницаемым.
Ч Глупая история…
Марк Александрович изложил Будягину суть дела.
Ч Саша Ч честный парень, Ч сказал Будягин.
Ч Аполитичность бухгалтерии Ч представляете! Директор у них Глинская
, я с ней не знаком, вы ее знаете. Поговорите, если вам не трудно. Жаль парня, з
атравят. Я могу обратиться к Черняку, но не хотелось бы доводить до райком
а.
Ч Черняк уже не секретарь, Ч сказал Будягин.
Ч Как?
Ч Так…
Ч До чего же мы дойдем?
Будягин пожал плечами.
Ч Съезд в январе… Ч и безо всякой паузы продолжал: Ч Славный парень Саш
ка, он бывает у нас. Странно, ничего мне не говорил.
Ч Он не из тех, кто просит помощи.
Ч Глинская способна что-то сделать? Ч усомнился Будягин.
Ч Не знаю. Но я его не отдам на растерзание. Нельзя калечить ребят, они тол
ько начинают жить.
Ч Такое происходит сейчас не только с твоим племянником, Ч сказал Будя
гин.

Марк Александрович спустился в парикмахерскую, постригся и, чего никогд
а не делал здесь, побрился. И пожалел: парикмахер обрызгал его одеколоном,
острый запах ему не понравился. С этим неприятным ощущением чужого, назо
йливо парфюмерного запаха он прошел в столовую для членов коллегии.
Буфетчица обернулась к нему.
Ч Товарищ Рязанов, вас просили зайти к товарищу Семушкину.
Он поднялся наверх. Анатолий Семушкин, секретарь Орджоникидзе, сухо с ни
м поздоровался, выражая недовольство тем, что в нужную минуту Марка Алек
сандровича не оказалось под рукой. Семушкин всем говорил «ты», никого не
признавал, кроме Серго, и его побаивались не меньше, чем самого Серго. В гр
ажданскую войну он был его адъютантом, с двадцать первого года Ч секрет
арем и в Закавказье, и в ЦКК-РКИ, и здесь, в Наркомтяжпроме.
С неподражаемо значительным и по-прежнему недовольным выражением лица
Семушкин набрал помер…
Ч Товарищ Рязанов у телефона…
И передал трубку Марку Александровичу.
…В четыре часа его ждут в Кремле…
Марк Александрович догадывался, что за этим его и вызвали. Но обратный би
лет ему уже вручили и он решил, что встреча отменилась. А сейчас через соро
к минут он будет у Сталина.
По другому аппарату Семушкин соединился с Бобринским химкомбинатом, та
м ответили, что Григорий Константинович уехал на площадку. Но Семушкин п
родолжал звонить, задерживал Марка Александровича, полагая, что лучше оп
оздать к Сталину, чем идти к нему, не получив указаний Орджоникидзе. Но Мар
к Александрович так не считал. Семушкин только вращался на выс
шем уровне, он же на этом уровне действовал. И секретарское рве
ние Семушкина не должно ему мешать.
Он был спокоен и невозмутим. Ему мешал только чужой, парикмахерский запа
х. Нелепо явиться в Кремль, к Сталину, таким свеженьким. Он снова
зашел в парикмахерскую, вымыл лицо и голову. Парикмахер, оставив сидевше
го в кресле клиента, стоял перед ним с полотенцем в руках. Того благодушно
го Марка Александровича, который полчаса назад шутил с ним насчет лысеющ
их мужчин, уже не существовало. Властное лицо, особенно теперь, когда он сн
ял очки, казалось беспощадным.

В Троицких воротах Марк Александрович протянул в окошко партийный биле
т. Окошко захлопнулось, потом снова открылось, за стеклом мелькнул силуэ
т военного, он наклонился, и только тогда Марк Александрович его разгляд
ел.
Ч У вас есть оружие?
Ч Нет.
Ч Что в портфеле?
Марк Александрович поднял портфель, открыл.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32