* * * 14 ч. 21 мин. — Дух Бессмертной Истины, — начала Флоренс, — помоги нам в этот день подняться над сомнениями и страхами жизни. Открой наше естество могучим откровениям. Дай нашим глазам видеть, а ушам слышать. Благослови нас в наших усилиях приподнять мрак над миром.Из ванной на место, где они сидели, падал тусклый свет. Флоренс сидела в кресле у стола, закрыв глаза, положив руки на плотно сжатые колени и сдвинув ступни. Фишер, в другом кресле, наблюдал за ней с расстояния четырех футов.— Сладчайшее выражение духовной жизни — это служение, — говорила Флоренс. — Мы отдаем себя на служение духам. Да найдут они нас готовыми, и да будут они, дабы ничто не препятствовало нашему свободному изъявлению, едины с нами в этот день и явят нам свой свет. А более всего, да наделят они нас своей властью общаться с той терзаемой муками душой, что все еще витает здесь, неудовлетворенная, заточенная, — с Дэниэлом Беласко. — Она обратила лицо вверх. — Снизойдите до нас, ангелы-служители. Помогите нам в наших усилиях снять бремя с этой души. Всего этого мы просим именем Вечного и Бессмертного Духа. Аминь.Какое-то время висела тишина. Потом Флоренс запела: — Сладчайшие души вокруг нас, продолжайте следить за нами. Придвиньтесь ближе к нам. В наши мысли, в наши молитвы вплывите нежными струями.Когда пение закончилось, Флоренс глубоко задышала, судорожно втягивая воздух в легкие сквозь сжатые зубы, и стала обеими руками тереть тело. Вскоре ее рот открылся, голова откинулась назад. Судорожные вдохи продолжались. Флоренс ссутулилась в кресле и стала раскачивать головой из стороны в сторону. И наконец замерла.Прошло несколько минут. Фишера пробрала дрожь. В комнате стал концентрироваться холод, медленно поднимаясь, как ледяная вода, пока Фишер не ощутил, будто по пояс погрузился в него.Он вздрогнул, когда перед Флоренс стали появляться пятнышки света. «Фокусы конденсации», — мелькнула мысль. Они начали увеличиваться в размере и в числе, паря перед Флоренс, как галактика бледных миниатюрных солнц. Его ноги почти совсем онемели. «Скоро», — подумал Фишер. Его пальцы впились в подлокотники: из ноздрей медиума начала сочиться телеплазма. Вязкие нити напоминали двух серых змей, вылезающих из ее носа. Фишер наблюдал с пересохшим горлом, а они соединились в более толстое кольцо, которое начало распутываться, а потом поднялось и покрыло лицо Флоренс. Фишер опустил глаза, а услышав нечто вроде шуршания бумаги, и вовсе закрыл их.В его ноздри проник запах озона, как в слишком сильно хлорированном плавательном бассейне.Не удержавшись, он открыл глаза и вздрогнул: телеплазма покрыла всю голову Флоренс, как мокрый кисейный мешок. Присмотревшись, Фишер увидел, что он принимает какую-то форму, словно под рукой невидимого скульптора: вот появились глазницы, переносица, ноздри, уши, линия рта. Не прошло и минуты, как все было готово — печальное лицо молодого человека, черноволосого, красивого.Фишер прокашлялся. Сердце забилось от ощущения чего-то нереального.— У тебя есть голос? — спросил он.Послышался неестественный булькающий звук, как предсмертный хрип. Фишер ощутил бегущие по коже мурашки. Через полминуты звук прекратился, и снова повисла тишина.— Теперь ты можешь говорить? — спросил Фишер.— Могу.Голос был, несомненно, мужской.Фишер поколебался, потом набрал в грудь воздуха.— Кто ты?— Дэниэл Беласко.Губы фигуры не двигались, но голос исходил из бледного лица молодого человека.— Это твое тело мы нашли утром за стеной в винном погребе?— Мое.— Мы должным образом погребли тебя за стенами дома. Почему ты по-прежнему тут?— Я не могу уйти.— Почему?Ответа не последовало. Фишер сцепил руки на животе.— Ты имеешь отношение к нападению на доктора Барретта в парилке?— Нет.— Тогда кто же это сделал?Опять никакого ответа.— Это ты напал на доктора Барретта в обеденном зале вчера вечером? — спросил Фишер.— Нет.— А кто?Молчание.— Ты искусал мисс Таннер сегодня утром?— Не я.— А кто?Молчание.— Ты вселился в кошку, чтобы напасть на мисс Таннер?— Не я.— Тогда кто же?Молчание.— Тогда кто же? — настаивал Фишер. — Кто напал на доктора Барретта? Кто искусал мисс Таннер? Кто вселился в кошку?Молчание.— Кто? — потребовал ответа Фишер.— Не могу сказать.— Почему?— Не могу.— Почему?Молчание.— Ты должен сказать мне. Кто напал на доктора Барретта в обеденном зале и в парилке? Кто искусал мисс Таннер? Кто вселился в кошку?Послышалось учащенное дыхание.— Кто? — потребовал ответа Фишер.— Не могу...— Ты должен сказать мне.— Не могу... — жалобно проговорил голос.— Кто? — спросил Фишер.— Не могу сказать...— Кто?— Пожалуйста...— Кто?Послышалось что-то вроде всхлипа.— Он, — сказал голос.— Кто?— Он.— Кто? — Он. Он!— Кто? — Он! — выкрикнул голос. — Гигант! Он! Отец, отец!Фишер сидел в суровом молчании, а лицо утратило форму, телеплазма покрылась рябью. И вдруг стала втягиваться в ноздри Флоренс. Когда все исчезло, Фишер услышал мучительный стон женщины. Менее чем через семь секунд он прекратился.Прежде чем встать, Фишер еще почти минуту сидел неподвижно. На негнущихся ногах он прошел в ванную, налил в стакан воды, отнес его в спальню и неподвижно встал рядом с креслом Флоренс. Так он стоял, пока она не открыла глаза.Когда Флоренс одним долгим глотком выпила воду, Фишер подошел к стене и включил лампу над ее кроватью, а потом тяжело опустился в кресло напротив медиума.— Он признался? — спросила Флоренс.Когда он все рассказал, лицо ее выразило глубокое волнение.— Беласко, — проговорила она. — Ну конечно! Конечно. Мы должны были догадаться.Фишер не ответил.— Дэниэл никогда не причинил бы мне вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81