— Но я должен сказать тебе, Эхо Ветра, что Белая Птица умер, узнав меня.— Я был другом Белой Птицы, — тихо сказал вождь. — И люди умирают не только из-за тебя, Пустынный Странник, — выцветшие ресницы скрыли сверкание его глаз. — И если ты тот самый Пустынный Странник и Белая Птица говорил мне правду, для всех нас хорошо, что мои люди не убили тебя до моего прихода.— Твоим людям крупно повезло, что они не пытались это сделать, — мягко ответил Ингольд.Золотые глаза встретились с голубыми, но мгновение спустя безмолвный поединок закончился.— Да, — сказал вождь тихо. — Ты действительно тот самый Пустынный Странник, который похитил у Белой Птицы лошадей...— Неправда! — возмутился Ингольд.— ...и заключил пари об ужасных птицах...— Это был не я.— ...и проиграл?— Я выиграл. И кроме того, — спокойно ответил Ингольд, — это было так давно, когда я был молод и глуп.— Тогда зачем теперь, когда ты немолод и неглуп, когда повсюду витают злые духи, вы явились в наше пристанище?Как будто вызванные упоминанием о духах, ветры задребезжали стеклом и перьями волшебного столба, белый солнечный свет замерцал на вращающемся металле, а лепестки диких роз вырвались на свободу и упали в траву, как жертвенная кровь. Рейдеры засуетились, повернув головы в сторону безмолвной пустыни. Там ничего не было, ничего, кроме арктического холода.Ингольд облокотился на копье.— Расскажи мне об этих злых духах, — сказал он.Эхо Ветра молча разглядывал двух оборванных пилигримов из стана врагов, как бы определяя, что стоит каждый из них. Руди захотелось раствориться. Но вождь сказал только:— Заходите. Ешьте со мной, ты и твое Маленькое Насекомое, которое знает заклинания, и мы поговорим обо всем.Убежище Эха Ветра было больше других в лагере, но, как большинство из них, его было трудно обнаружить в зарослях мескитовых деревьев, которые раскинулись на нескольких футах. Слабый дымок с запахом приготавливаемого мяса струился над огнем. Ингольд безошибочно определил вход и зашел в землянку.— Это безопасно? — тихо спросил Руди, беспокойно оглядываясь на воинов.— Как все, что ты делал за последние четыре дня, — резко ответил Ингольд. — Садись, дай взглянуть на твою ногу.Мрачная землянка была узкой, с низкой крышей, с запахом толченого шалфея. Шкуры бизонов и мамонтов валялись на полу, и Руди устроился на одной из них, пока Ингольд разбирался среди разных пакетов и мешочков, он привык заботиться о своей персоне.Ужасное подозрение овладело Руди.— Эй!Ингольд посмотрел на него.— Это была проверка? Ты все подстроил, чтобы посмотреть, смогу ли я выжить без тебя?— Нет, — ответил колдун и стал развязывать покрытую коркой повязку на лодыжке и икре Руди. — Во-первых, ты еще не способен выдержать какое-либо испытание, а то, что тебе пришлось пережить, было равносильно убийству. Когда я хочу убить своих помощников, я делаю это осторожно и после честного предупреждения. Во-вторых, мне следовало бы остановить тебя, когда ты убегал из лагеря в бурю, даже не убедившись, действительно ли я исчез или нет.— Да, но я... — смысл того, что сказал старик, дошел до него. — Хунх?Ингольд вздохнул и присел на корточки.— Это самый старый трюк в книге, Руди, — терпеливо объяснил он. — Если ты хочешь разделить двух партнеров, самый быстрый способ — бросить на одного из них тайное заклинание, пока другой отвлекся. Ты спал, не так ли? Для этого потребовалось бы лишь несколько минут. Буря только ухудшила ситуацию.— Они кто? — поморщился Руди, когда Ингольд наложил тонкую массу из молотых трав и воды на полузажившую, покрытую коркой рану.Старик посмотрел на него и вытер руки концом своей заплатанной и протертой мантии.— Дарки, — сказал он мрачно. — Те же самые, я думаю, что преследовали нас из Ренвета. Их не много, но достаточно, чтобы продержать меня в пещере до утра. Мне нужен еще кусок одежды. Нам больше нечем перевязать рану.Руди, философски размышляя, подумал, что в данном случае больше или меньше лохмотьев — нет никакой разницы. Он знал, что выглядит, как нищий из кинокартины Ингмара Бергмана — в отвратительных лохмотьях, с длинными волосами, помятым лицом и четырехдневной щетиной на подбородке. Ингольд выглядел немногим лучше, усталый, грязный, оборванный, как святой Фрэнсис после битвы. Последние дни сказались и на нем.— Мне мешали найти тебя. Я преодолел многое, чтобы вновь встретиться с тобой, — продолжал Ингольд, наклоняясь вниз, чтобы перевязать рану. — Дарки преследовали меня две ночи, и я не мог уходить далеко от убежища. Закончилось все тем, что я убил большинство из них, я думаю, что по этой причине они пришли из Ренвета и все время преследовали нас.Руди спросил:— Хунх? — и вскрикнул от боли, как только пальцы Ингольда нежно прикоснулись к поврежденным ребрам.— Сиди спокойно, больно не будет.— Черта с два не будет. Каким ты представляешь себе Ренвет?— Всегда трудно сосчитать Дарков, Руди, — колдун замолчал, оказывая помощь, стоя перед ним на коленях в густом мраке убежища, в темноте лицо его было серьезным. — Уверен, что во вторую ночь их было меньше, чем в первую, и еще меньше в третью. Если Дарки могут поддерживать связь между собой и другие были поблизости, их должно было бы быть больше, а не меньше. Отсюда их стремление разбить нас, уничтожить поодиночке, — он повернулся к своей медицинской сумке. — Кстати, ребра только сломаны. Я приготовлю клейкий пластырь, чтобы держал их, пока они заживают, они срастутся через несколько недель при условии, что ты не будешь больше совершать подобных подвигов, как сегодня днем. Кстати, я должен был следить за Че, а это тоже мешало моим поискам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97