А они в карманы лезть и не думали, норовят в голову забраться по старой привычке: не предал ли? Не перебежал ли к врагу? А кого я предам? И как перебегу? Хотел бы так лет двадцать назад и перебежал!
- Хорошо быть богатым?
Веретнев с хрустом жевал редиску.
- А черт его знает...
Он выдвинул скрипучий ящик, порылся в ножах, вилках, открывалках, пивных пробках и вытащил угловато раздувшийся, перевязанный узлом презерватив.
- Вот они, эти кирпичи... Но продать даже самый маленький будет проблемой, я узнавал. У нас в ходу совсем другие размеры, раз в десять меньше наших...
- Это не самая трудная из проблем, - сказал Макс.
- Тоже верно... Я уже каталоги кое-какие присмотрел, журналы, даже обзвонил пару ремонтных фирм. Помнишь нашу гостиницу? Стены там такие, рейками крест-накрест выложены...
- Помню.
- Вот я себе такие стены на кухне сделаю, а пол выложу плиткой "под булыжник", и будет, словно мы сидим и выпиваем где-нибудь во французском кафешнике, на свежем воздухе.
- Так чего проще, Алексей Иванович - сел на самолет, и ты уже там... Или найми толкового архитектора, купи участок на Минском шоссе, построй себе настоящий фахтверковый коттедж, поставь столики на террасе - а потом пригласишь нас с Машей!
Веретнев помотал головой.
- Нет. Коттедж, Минское шоссе... Канн. Вся эта фигня не по мне. Вот смотри: кто при деньгах, все обязательно намыливаются сорваться с родного места и куда-то уехать. И уезжают, ну. И получается, что красивая жизнь она где-то там, где и до этого была не сильно уродливая. А здесь остается только срач один... Нет, Макс, я никуда не поеду. Я здесь красоту буду делать!
Макс с сомнением осмотрелся по сторонам. Он был уверен, что квартире Веретнева не суждено преобразиться.
* * *
Утром Макс позвонил Фокину.
- Ты вернулся? - со странной интонацие спросил тот. - А тебя уже поджидают!
- Кто? - удивился Макс.
- Приезжай, расскажу. Прямо сейчас приезжай, я закажу пропуск.
Гигант сидел за столом, занимая большую часть тесного пространства. Во рту он привычно гонял незажженную "бондину".
- Здорово, - сказал майор. - Садись. Если хочешь кофе - вон чайник ещё горячий, рядом банка и сахар.
- Не хочу. Что случилось?
- Многое случилось. Как в том анекдоте: есть новости и хорошие, и плохие.
- Давай с хороших. Плохим я уже сыт по горло.
- Пункт первый, - Фокин выплюнул сигарету в корзину для мусора. "Консорциуму" практически хана. Он ещё жив, дышит через нос у себя в берлоге. Но неделю назад их счета в западных банках были заморожены, и все их партнеры там, - майор небрежно кивнул куда-то в сторону окна, - как-то сразу утратили к ним интерес. Ты молоток, нашел нужную кнопку.
- Старался, - кивнул Макс. - Но без твоих документов ничего бы не вышло.
- Они не мои. Мне их передал Локтионов. Слыхал? То-то... Теперь можно сказать фамилию: он утонул в бассейне. Ни с того, ни с сего. Прямо на глазах у охраны.
- Таких случайностей не бывает...
- Пункт второй, - продолжал майор, доставая из ящика какую-то газету. - "Консорциум" издыхает, но сдаваться не хочет. Почитай-ка... На второй полосе.
Макс раскрыл вторую полосу. "Кость о двух концах. Подачка, брошенная Международным Валютным Фондом, поставит российскую экономику на колени." Пока Макс читал, Фокин достал из пачки новую сигарету, точным движением забросил её в рот и сжал зубами фильтр, словно откусывал голову какому-то гадкому насекомому.
- Ну что скажешь? - спросил он несколько минут спустя.
- Явная заказуха!
- Конечно.
- Но игра уже сделана, чего они добиваются?
- Это агония, Макс. Условный рефлекс.
Фокин извлек из стола ещё пачку газет.
- Вся левая пресса последнюю неделю трубит одно и тоже. В Думе тоже начинается какое-то шевеление, левые готовят широкий жест типа заявления "Россия не продается за 8 млрд. USD"... Только все это херня, Макс. По сравнению с мировой революцией. И третьим пунктом.
Фокин убрал газеты, встал и налил себе кофе.
- Пункт третий, - сказал он, отвернувшись к окну. - "Консорциум" жаждет крови. Твоей крови. Они пронюхали, чьими руками сделана работа. И сделали на тебя заказ. Ты стоишь сто тысяч долларов!
Макс оторопело смотрел на его широкую спину.
- Откуда ты знаешь?
- Знаю.
Фокин развернулся и положил перед ним фото Савика.
- Гений смерти. Чистодел. Валит таких лосей, что вся Москва гудит. А вскрытие ничего не показывает! Локтионова, скорей всего, тоже он завалил. Как - не пойму!
Фокин достал изо рта изжеванный фильтр, с отвращением посмотрел на него и выкинул.
- Это как-то связано с ручкой. Помнишь тот взрыв? Один алкаш нашел там ручку: темное дерево, золотой ободок посередине, довольно увесистая... А он её отобрал. И после того стал валить людей без всяких следов!
- Вот сволочь! - Макс стукнул кулаком по столу и нервно потер лоб. Это же моя "стрелка"!
- "Стрелка"? - переспросил Фокин.
- Спецоружие. Стреляет тонкими иглами с особым синтетическим ядом мгновенная смерть и никаких следов. Иглы рассасываются в тканях за три минуты...
Слушая Макса, Фокин невольно нащупал в кармане пиджака коробочку с перстнем. Злополучный взрыв выбросил в мир не одну смертельную штучку...
- Я ведь вычислил этого гада, - сказал он с досадой. - Но он почуял и скрылся. Но думаю, что он в Москве, и от ста тысяч не откажется...
Глава 2. Конец чистодела.
Ковырнув замок отмычкой, Савик зашел в подъезд. Глянул в почтовый ящик - полно рекламных бумажек, давно не открывали. Поднялся на шестой этаж, подошел к электрораспределительному щиту, заглянул... Счетчик сто двадцать четвертой квартиры не вращался. На всякий случай все же позвонил в квартиру: раз, другой, третий. Бесполезно. Заказанный не живет дома также, как и его преследователь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133