А пока я все-таки спрашиваю: что вы намерены делать дальше?Ева пожала плечами.— Не знаю. Я было собиралась уложить чемодан и переехать в Ниццу или в Канны…— Нет, этого вы не сделаете.— А почему?— Потому что это невозможно. Наш друг Горон дал вам совершенно верную характеристику.— О? Какую же?— Он сказал, что вы социально опасны и что нельзя угадать, что с вами еще стрясется. Если вы отправитесь на Ривьеру, на вашем жизненном пути того гляди объявится какой-нибудь ловкий покоритель сердец, вы вообразите, будто влюблены в него и… ну да ладно. Нет. Возвращайтесь-ка лучше в Англию. Там вам тоже не гарантирована безопасность, но хоть будет кому за вами присмотреть.Ева задумалась.— Честно говоря, я и сама подумывала об Англии, — она подняла глаза. — Скажите… Вы думаете, я надрываю душу из-за Неда Этвуда?Дермот вынул изо рта сигарету. Он прищурился. Он долго смотрел на Еву, потом ударил кулаком по ручке кресла.— Вот где чистая психология, — сказал он. — Попробуем обойтись минимумом слов.— Отвечайте же.— Я не убивал его. "Ты не убийца, но и не лезь с услугой, чтоб ближнего избавить от недуга [13]". Я, конечно, способствовал его смерти. Если б не я, если б его выходили, его бы прикончила гильотина. Но мне тогда это было неважно.Дермот помрачнел.— Тоби Лоуза, — продолжал он, — вы никогда не принимали всерьез. Вам было тоскливо, одиноко, нужно было на кого-то опереться. Такой ошибки вы больше не совершите. Это уж я беру на себя. И если б не милый пустячок в виде убийства, так еще что-нибудь вас бы уберегло. Но Этвуд, возможно, совсем другое.— Вы считаете?— Малый действительно любил вас, конечно, по-своему. Когда он говорил вам о своих чувствах, он вряд ли актерствовал. Что не помешало ему использовать вас для алиби…— Еще бы.— Но от этого его чувства не изменились. Интересно, изменились ли ваши? Этвуды — явление чрезвычайно опасное.Ева сидела не шевелясь. В саду темнело. Глаза ее влажно сияли.— Ничего, что вы думаете за нас обоих, — сказала она ему. — Правда, так даже лучше. Только одного не думайте, если можно, — того, что думали Лоузы. Подите-ка на минутку сюда…Мосье Аристид Горон, префект полиции Ла Банделетты, свернул на рю дез Анж и двинулся по ней величавой походкой монарха. Гордо выпятив грудь, царственно ступая короткими ножками, он поигрывал тросточкой в самом приятном расположении духа.Ему сообщили, что ученейшего доктора Кинроса можно найти сейчас за чаем у мадам Нил, в саду за виллой этой милой особы. Ему, Аристиду Горону, предстояло известить обоих, что дело Лоузов благополучно завершено.Мосье Горон осветил улыбкой всю рю дез Анж. Дело Лоузов послужило к вящей славе полиции Ла Банделетты. Из самого Парижа приезжали сюда репортеры, особенно фотографы.Мосье Горон никак не мог понять, почему Дермот потребовал, чтобы в связи с процессом не упоминалось его имя, и, главное, отказался фотографироваться. Но раз кому-то надо приписать честь удачного расследования… что ж, зачем разочаровывать публику?Да, мосье Горону пришлось пересмотреть свои прежние подозрения относительно доктора Кинроса. Думающая машина — и только. Выдающаяся личность. Вся жизнь его посвящена разгадыванию психологических загадок, и ничего более — в точности как сам он говорил префекту. Он разбирает мозг, как часовой механизм, и сам он — часовой механизм, не более.Мосье Горон отворил калитку виллы Мирамар. Увидев слева дорожку, огибающую виллу, он двинулся по ней.Приятно в общем-то, что не все англичане такие лицемеры, как этот мосье Лоуз. Мосье Горон теперь лучше понимает англичан…Рассекая траву тросточкой, мосье Горон бодро завернул за угол. Сгущались сумерки; затихли каштаны. Он репетировал в уме предстоящую ему речь и тут увидел перед собой двоих.Мосье Горон застыл на месте.Глаза его чуть не вылезли из орбит.Еще мгновение он не мог оторвать от них взгляда. Он был человек порядочный, человек вежливый и отнюдь не противник всякого рода удовольствий. И он отвернулся и пошел прочь. Но к тому же он был и человек справедливый и любил, чтоб с ним обходились по справедливости. Выйдя на рю дез Анж, он сокрушенно покачал головой. Теперь он шагал по улице быстрей, чем прежде. Он что-то бормотал себе под нос достаточно тихо, чтоб никто не мог услышать его, однако слово «тру-ля-ля» то и дело срывалось с его уст и таяло в вечернем воздухе.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54