Тем, у кого эта внезапная кончина вызвала недоумение, говорили, что Бог покарал еретичку и что пышные торжества в честь свадьбы Генриха Наваррского и Маргариты Французской никто отменять не собирается.
Глава 8
ПЛЕМЯННИЧЕК
Есть среди персонажей нашего рассказа один, чья роль в этой истории становится все более и более значительной, и потому мы вынуждены следить за всеми его словами и поступками. Человек он жалкий и ничтожный, но в умелых руках постепенно превращается в жестокого исполнителя чужой воли. Впрочем, часто именно такие незаметные создания по воле рока оказываются в центре событий.
Итак, вспомним о злосчастном лакее Жилло: мы знаем, что Пардальян-старший взял его к себе на службу. До этого же мы упустили парня из виду в ту минуту, когда милейший дядюшка Жиль отрезал племяннику уши. Бедняга Жилло свалился без чувств на холодный земляной пол в погребе дворца Мем.
Читатель не забыл, что его добрейший родственник тут же обратился за советом к своему господину, маршалу де Данвилю:
— Как поступить с этим кретином? Может быть, зарезать?
— Не надо! Он еще будет нам нужен! — спокойно ответствовал маршал.
Провалявшись некоторое время в обмороке, Жилло очухался. Он спешно ощупал голову, мечтая о том, чтобы все случившееся с ним оказалось лишь ночным кошмаром, однако быстро обнаружил плотную повязку… Пока Жилло был без сознания, заботливый дядюшка поставил ему примочки из вина и оливкового масла на те места, где раньше красовались уши.
— О, уши!.. Мои бесценные уши! — горестно заскулил Жилло. — Меня изувечили… я теперь урод… Однако слуха я вроде бы не лишился! Я ведь различаю свои слова… Но меня же будут считать чудовищем: у всех людей есть уши, и даже у зверей есть, а у меня вот нет… А какие хорошие уши были, большие… Подлец дядя! Так обезобразить родного племянника…
Жилло встал и помотал головой, выясняя, что он при этом ощущает. Раны побаливали, однако в остальном самочувствие парня было вполне приличным, будто лакей и не пережил ужасного потрясения.
В сердце Жилло вновь затеплилась надежда. Не обращая внимания на слабость, он начал было карабкаться по ступенькам, но в этот миг распахнулась дверь и кто-то сбежал вниз по лестнице. Парень увидел своего почтенного родственника.
«Явился меня убивать! — похолодев от страха, сообразил Жилло. — Наверное, хозяин велел… «
Однако к огромному изумлению племянника дядя одарил его дружеской улыбкой.
— Ну что, мой милый? Как дела?
— Да как вам сказать, дядюшка… в общем-то, так себе…
— Держись! Тебя не бросят в беде… помогут… До свадьбы заживет!
— А вы меня не зарежете?
— Дурачок! С чего бы я стал тебя резать? Монсеньор смилостивился над тобой. В своей безмерной доброте он не только прощает тебя, но и желает щедро одарить.
— Одарить!.. щедро!.. — восхищенно прошептал Жилло.
— Конечно, глупыш! Но, разумеется, лишь в том случае, если ты будешь беспрекословно выполнять все приказы монсеньора… Тогда он сможет забыть, как подло ты предал его.
— О, дядя, милый дядя, обещаю вам: я сделаю все, что потребуется…
— Вот и хорошо. Храни нам верность, и твои карманы наполнятся золотом. Ты ведь видел мой сундучок?
— Конечно, дядя, это чудо, а не сундучок!
— Так вот, все, что в нем лежит, — твое. Естественно, если будешь преданно служить монсеньору…
Жилло так и вытаращил глаза. Он все не мог понять, как это ему привалило такое счастье. Впрочем, он не стал особенно ломать голову.
— Так что я должен делать?
— Потом узнаешь. А пока — пошли, я тебя уложу.
Читатели еще не забыли, что главным недостатком Жилло была алчность. Именно из-за нее, как мы помним, он и лишился своих ушей.
— Я буду слушаться вас всегда и во всем, дорогой дядя! — вскричал сейчас парень, трепеща от восторга. — Так что же приказывает мне монсеньор?
— Первое его повеление — поправиться!
Дядюшка Жиль, нежно обнимая племянника, отвел его в свою комнату, устроил в собственной постели и принялся выхаживать Жилло, как самая преданная сиделка.
У парня начался жар. Два дня и две ночи пролежал он в беспамятстве. Бедняга бредил, слезно прося дядю вернуть ему уши. Наконец у Жиля сдали нервы и он обещал, что всунет племяннику в рот кляп. На шестые сутки болезнь отступила, на десятые затянулись раны на голове, и Жилло сумел встать. А полмесяца спустя он уже смог покинуть дом.
Жилло немедленно обзавелся парой колпаков, которые надежно закрывали голову до самых бровей. Натянув колпак, он нахлобучил сверху нормальную шляпу и, изучив свое отражение в зеркале, решил, что смотрится совсем недурно.
В тот же день Жилло имел серьезный разговор с дядей. После этого парень надел парадный камзол и вышел из особняка маршала де Данвиля.
— Ступай же, мой милый, — напутствовал его на крыльце дядя. — Помни: ты получил мое благословение.
— Я бы предпочел получить небольшой задаток, дядя… ну хотя бы пару экю, — заныл Жилло.
Жиль сердито насупился, однако несколько монет с неохотой выдал. И все же дядя очень сомневался в наличии у племянника хотя бы зачатков ума, потому старик мрачно пробормотал:
— Ох, не сумеешь ты проникнуть во дворец Монморанси!
— Сумею, дядюшка! У меня есть ключ от его дверей!
— Какой такой ключ?
— А мои отрезанные уши!
И предоставив дяде разгадывать эту загадку, юный негодяй важно зашагал прочь.
Вскоре Жилло оказался во дворце Монморанси, и первым, с кем он там столкнулся, был Пардальян-старший, заглянувший зачем-то в привратницкую.
Читателю небезынтересно будет узнать, что особняки знатных сеньоров мало чем отличались в ту эпоху от настоящих крепостей. Двести вельмож в Париже имели собственные гарнизоны;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138