Лаура дрожала и мчалась вперед еще быстрее.
— Зачем я покинула дом ночью! — сокрушалась она. — Алиса ведь все равно там больше не появится!.. А если королева солгала? Если Алиса уже вернулась?!
Лаура еще крепче стиснула в руках драгоценный мешочек. Наконец, запыхавшись, она замедлила шаг и обнаружила, что находится в каком-то тесном переулке; вскоре Лаура заметила свет, падавший на мостовую из приоткрытой двери одного дома. В этот миг яркая молния прорезала мрак, и в ее ослепительном отблеске Лаура разглядела качавшуюся под порывами ветра вывеску над дверью. На вывеске были нарисованы два негра, сидевшие со стаканами в руках у стола.
— Да это же трактир! — возликовала Лаура и кинулась к двери. Вдруг чьи-то сильные руки швырнули старуху на землю; Лауре тут же грубо заткнули рот, заглушив ее испуганный вопль. Но старуха продолжала бешено сопротивляться.
— А ну, кончай брыкаться! — прохрипел у нее над ухом отвратительный голос.
Лаура вонзила остатки зубов в руку, зажимавшую ей рот; нападавший ослабил хватку, и старуха заорала:
— На помощь! Караул! Спасите!
Но вопль замер у нее в груди; бандит не стал больше затыкать ей рот, а сдавил горло; железные пальцы неотвратимо сжимались… Ловко, со знанием дела разбойник, словно чудовищными клешнями, вцепился ей в шею. Тело старухи несколько раз содрогнулось и обмякло, голова безжизненно повисла, скрюченные пальцы конвульсивно заскребли грязную мостовую. Через секунду Лаура была мертва.
Убийца обшарил платье своей жертвы, встряхнул труп и обнаружил мешочек. Он подкинул добычу на ладони, и на его лице сверкнула омерзительная улыбка — точно молния в грозовом небе. Бандит приподнял тело старухи и отволок его в сторонку, аккуратно положив у стены.
— Ну вот, теперь она никому ничего не расскажет! К тому же, мне тут кое-что перепало, — ухмыльнулся мерзавец.
Но при всем бессердечии этот уличный вор и бандит все же ощутил перед лицом смерти некоторый трепет. Он на секунду остановился возле покойницы и попытался уложить ее так, чтобы защитить тело от потоков воды, заливавших мостовую.
«Удивительное дело! — размышлял он. — Еще сегодня утром я был совершенно нищим — и внезапно стал богачом. Да, теперь я богат! Как часто я мечтал об этом… Клянусь утробой дьявола, у меня в руках сорок тысяч ливров, но что-то я не радуюсь… Нужно бы заглянуть в кошель, может, там и нет сорока тысяч… А ведь это — шестнадцатая душа, которую я за деньги разлучил с телом… На то я и наемный убийца… Шестнадцать покойников… Ну и что? Надо же чем-то зарабатывать себе на жизнь!»
Так, замерев рядом с телом старухи, этот душегуб разговаривал сам с собой, дожидаясь вспышки молнии — то ли для того, чтобы получше разглядеть убитую им женщину, поскольку многие злодеи проявляют отвратительный интерес к своим жертвам, то ли для того, чтобы удостовериться, что старуха действительно умерла.
— А ведь с чего все началось… — шептал разбойник себе под нос, — забежал утром в мою берлогу один человек. Конечно, он пытался скрыть свое лицо, но меня-то не проведешь, я каждую собаку в городе знаю! Хотя, если господин астролог решил посетить меня инкогнито — ради Бога! Как пожелаете… Мое ремесло, господин Руджьери, учит держать язык за зубами! Так вот, этот звездочет меня и спрашивает: «За сколько прикончишь старуху?» А я ему отвечаю: «Больше пяти экю по шесть ливров не потребую». Ну, заплатил он мне шесть экю и приказал затаиться на перекрестке улицы де Ла Аш и улицы Траверсин, у зеленой калитки. В восемь часов, мол, выйдет женщина, надо последовать за ней, но убить ее попозже, когда она удалится на достаточное расстояние. Что ж, дело нетрудное, клянусь утробой дьявола! Правда, господин Руджьери меня предупредил: «Если не сделаешь, как мы условились, если что-нибудь сорвется и старуха уцелеет, угодишь на виселицу!» А я ему: «Не беспокойтесь, сударь, я свою работу знаю!» А он мне: «Если все будет нормально, получишь не пять жалких экю… Старуха вынесет из дома монеты, сорок тысяч ливров; можешь взять их себе».
Преступник нагнулся и дотронулся до мертвого тела.
— Все в порядке: уже остыла… Ну и денек нынче выдался! Значит, стал я дожидаться вечера. Наконец стемнело, старуха выбежала на улицу, я — за ней, цап за шею — и сорок тысяч у меня в руках!
Тут лицо покойной озарил свет и разбойник удовлетворенно крякнул:
— Да, она мертва. Мертвее не бывает! Теперь надо промочить горло!
Он постучал условным стуком в дверь кабачка, его впустили в зал, и бандит уселся в темном уголке, сжимая в руках мешочек. Разбойник развязал его под столом, сунул пальцы внутрь, перебрал монеты и драгоценности.
— Отлично! Здесь вроде и впрямь сорок тысяч ливров, а может, даже больше. Только что-то мне невесело?..
Что бы почувствовал наемный убийца, если бы понял, что стал обладателем целого состояния?.. Но покинем этого малосимпатичного персонажа. Трудно сказать, встретимся ли мы с ним вновь?.. Он промелькнул в нашем повествовании зловещей тенью, покорно исполнив страшное поручение Екатерины, которая всегда убирала ненужных свидетелей… Бандит крепко выпил, швырнул на стол деньги и покинул трактир. Но если уж мы оказались в харчевне «Два болтливых покойника», то посмотрим сие заведение.
По вечерам здесь собирались в основном женщины. Они заполняли большую комнату на первом этаже, которую трактирщица Като гордо называла «большим залом». Не скроем: Като любила преувеличения. «Большой зал» был не слишком просторным: здесь стояло всего пять столов, за которыми сидел пестрый и малопочтенный люд: пьяницы, карманники, проститутки. Обычно по ночам к Като заглядывали гости, которых давно пора было отправить за решетку, а то и на эшафот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138