— Предоставьте королю самому выбирать время! Он лучше, чем придворные интриганы и сплетники, знает час, благоприятный для атаки на врагов Святой церкви… и своих собственных врагов.
Гиз не дрогнув, продолжал с улыбкой взирать на Екатерину.
— Может ли король рассчитывать на вашу помощь? — осведомилась Екатерина.
— Вы отлично знаете, мадам, как преданно я и мой батюшка защищали всегда истинную веру. В решающий момент я буду с вами.
— Прекрасно, сударь. Чем бы вы хотели заняться?
— Я займусь Колиньи, — решительно заявил Гиз. — Я хочу подарить его голову моему брату кардиналу.
Королева побелела: ведь она поклялась послать голову Колиньи Святой Инквизиции…
— Я согласна! — кивнула Екатерина. — Начнете по сигналу, услышав звон колоколов Сен-Жермен-Л'Озеруа.
— Это все, что вы желали сообщить мне, мадам?
— Да. Но поскольку вы — один из преданнейших слуг короля, я хочу ознакомить вас с теми мерами, которые мы приняли для защиты Лувра от нападения еретиков. Нансей!
На пороге вырос капитан королевских гвардейцев.
— Нансей, — обратилась к нему Екатерина, — сколько солдат охраняют дворец?
— Тысяча двести человек, вооруженных аркебузами.
— А еще? — настаивала королева.
— Еще у нас две тысячи швейцарцев, четыреста арбалетчиков и тысяча вооруженных дворян. Мы разместили их в Лувре, как смогли.
Теперь лицо Гиза потемнело.
— Что еще? — продолжала королева. — Не волнуйтесь, капитан, у меня нет тайн от герцога. Он же — друг короля!
— Двенадцать пушек, Ваше Величество.
— Вы имеете в виду бомбарды для фейерверков? — удивилась Екатерина.
— Отнюдь, мадам, я говорю о мощных боевых орудиях. Их незаметно доставили в Лувр вчера ночью.
Кровь отхлынула от лица Гиза. Герцог больше не улыбался и держался уже не так самоуверенно.
— Чтобы окончательно успокоить герцога, доложите, капитан, какие вести пришли сегодня из провинции?
— Но вы же знаете, мадам, — изумленно взглянул на Екатерину Нансей. — Мы получили только подтверждение того, что распоряжение монарха выполнено: губернаторы провинций послали в столицу верные королю отряды…
— А это значит…
— Это значит, что шесть тысяч солдат находится уже недалеко от Парижа; днем они будут здесь. Еще от восьми до десяти тысяч пехотинцев подойдут к столице сегодня вечером или, самое позднее, завтра утром. Таким образом, в самом Париже и у его стен соберется двадцатипятитысячное войско, во главе которого встанет король.
Гиз даже не пытался скрывать своих чувств: он был потрясен. Почтительно поклонившись королеве (никогда раньше он не кланялся ей так низко), герцог признал свое поражение.
«Сегодня я проиграл!» — подумал он.
Нансей же обратился к Екатерине:
— Мадам, если уж мы обсуждаем военные вопросы, не назначите ли вы начальника дворцового гарнизона? Возможно, вы желаете видеть на этом месте господина де Коссена?
Герцог на миг возликовал: де Коссен, как мы помним, был одним из сторонников Гиза. Однако радовался герцог недолго.
— Король поручил господину де Коссену охранять дом адмирала Колиньи, — объяснила королева. — Пусть там и остается. А здесь командовать будете вы, Нансей. Я вам полностью доверяю.
Нансей опустился на одно колено и пылко воскликнул:
— Моя жизнь принадлежит вам, Ваше Величество!
— Я знаю! Проследите же, чтобы к ночи все аркебузы были заряжены. Выставьте посты у каждой двери. Втащите пушки на стены. Пусть кавалеристы проведут ночь во дворе, в седлах, чтобы в любой момент вступить в схватку с врагом. Короля пусть охраняют четыре сотни швейцарцев. И если кто-нибудь отважится пойти на штурм Лувра, прикажите открыть огонь! Огонь из аркебуз! Огонь из пушек! Убивать любого: бедного и богатого, священника и дворянина, гугенота и католика… Вы меня поняли?
— Прикончу всех! — вскричал Нансей. — Но, мадам, кто же будет охранять вас?
Екатерина поднялась, простерла руки к серебряному распятию и звучным голосом проговорила:
— Мне не нужна охрана — меня защитит Господь!
Когда Нансей удалился, Гиз повернулся к королеве и промолвил дрожащим голосом:
— Мадам, Ваше Величество знает, что я готов оградить от любой опасности и государя, и Святую церковь…
— Не сомневаюсь, герцог. И поверьте: если бы вы сами не избрали себе занятия на эту ночь, я бы поручила охрану Лувра именно вам!
Гиз до крови закусил губу: получалось, что он сам все испортил.
— Мадам, — сказал он, — позвольте теперь представить Вашему Величеству человека, который нанесет завтра ночью решающий удар!
— Где он? — заинтересовалась Екатерина.
Гиз открыл дверь в коридор и поманил рукой— громадного детину с глуповатым лицом, огромными руками, круглыми выпученными светло-голубыми глазами и низким скошенным лбом. Фамилия этого человека была Деановиц, но в те времена слуг обычно именовали по названию тех земель, откуда они были родом. Деановиц пришел во Францию из Богемии, и Гиз дал ему кличку Богемец, а сокращенно — Бем.
Екатерина оглядела великана с показным восторгом. Тот ухмыльнулся и расправил пальцем усы.
— Этой ночью ты должен будешь выполнить одно поручение…
— Да, мадам: убить Антихриста и отсечь ему голову, если на то будет ваша воля.
— Будет! Теперь же ступай и слушайся своего господина.
Великан переминался с ноги на ногу, однако не двинулся с места.
— Бем, ты что, оглох? — удивился герцог.
— Да нет… но, понимаете ли, мне хотелось бы потом уехать с парой-тройкой друзей из Парижа… они меня проводят до Рима. А все городские ворота заперты, сами знаете…
Екатерина села за стол, поспешно черкнула несколько слов, приложила к бумаге королевскую печать и протянула листок Бему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138