– Все путем, шеф.
Видно, «однова» его сразил.
– Отзывчивый какой, – похвалила его Яна, когда я сел в машину.
– Под пистолетом мы все отзывчивые, – уточнил я.
– Ты его ограбил, – упавшим голосом сказал Прохор, скорбно качая головой. – Мало тебе?
– Экспроприировал, – не согласился я. – Да еще денег ему дал.
– Ты угрожал ему пистолетом…
– Ладно, следующая заправка – твоя. Посмотрю, как ты управишься без пистолета.
Да, Серый, нахапал ты статей. Впрочем, как посмотреть. Если мудро и непредвзято, то это – чистейшая необходимая оборона, без превышения ее пределов, стало быть.
Но не глянулся мне все-таки этот покладистый и отзывчивый коммерсант. Опять же – клеймо на мне.
– Яна, у тебя нитки есть?
– Какие, белые? – не удивилась она.
– Положим, белые.
– У меня и черные есть, – похвалилась.
Я достал капитановы номера, наложил их на наши и по нахалке примотал нитками.
…Вокруг была осень. Пустые, под синим небом, поля с редкими взлохмаченными скирдами соломы. Картофельные бурты, в которых копаются неопрятные горластые вороны. Хмурая зелень ельников. Уже не яркая, не «багрец и золото», стало быть, а бурая листва на устало опущенных ветках берез. В деревушках кое-где над домами вьется печной дымок. Вода в прудах и речушках – неподвижная, синяя и холодная, как небо. Над дорожным полотном суетятся оторвавшиеся листья. Где-то мы будем зимовать?..
У бензоколонки нас ждали: инспектор энергично, настойчиво замахал жезлом, засвистел.
Заложил-таки спекулянт. Да, видать, старательно – машину, стало быть, нашу описал с подробностями: недаром гаишник затормозил нас, еще не разглядев номер.
– Все, приехали, – покорно уронил Прохор.
– Ну и вылезай, – тоном ябеды сказала Яна и тоном подлизы добавила: – А мы дальше поедем, да, Серый?
– Однова! – согласился Серый.
Я с демонстративной готовностью снизил скорость, включил указатель поворота и явно принял к обочине, поравнялся с инспектором. Он сделал недостающий шаг к машине.
Что мне оставалось? Вот именно: втопить железку до упора, с визгом сорваться и дать откровенного деру.
Все бы ладно – да движок на форсаже «зачирикал», не по нутру ему, стало быть, семьдесят шестой бензин. Не уйти от погони…
Как я ни выжимал из Коляхиной тачки все ее силенки, вскоре появился в зеркальце азартно-разъяренный инспектор. Нагонял уверенно, загремел на всю округу:
– Двадцать четыре – тридцать шесть, остановитесь! Немедленно остановитесь!
Как же – остановитесь! А дальше что? Вот именно.
– Двадцать четыре – тридцать шесть! Вынужден применить оружие!
Испугал… Раньше надо было стрелять – когда двумя ногами твердо на земле стоял. А из машины, на полном ходу, с одной руки – ты, пожалуй, собственный капот пробьешь.
Но ведь догонит же…
Уже догнал… Зашел слева, начал отжимать к обочине. Я притормозил, он проскочил вперед, снизил скорость, пошел рядом, вплотную. Повернул обозленное обветренное лицо и без динамика бросил на ветер несколько горячих слов.
– Как вам не стыдно! – возмутился я.
А Яна, опустив стекло, высунула растрепанную голову и ответила ему примерно тем же. Но не в пример красочнее. Я таких закрученных оборотов даже от нее не слыхал. Надо и это запомнить, пригодится.
Естественное после такого отпора замешательство инспектора дало нам возможность вырваться вперед.
Оправившись, он снова догнал нас, снова стал отодвигать к кювету. Отважный мужик, надо признать, знает, что у меня оружие, но не отстает.
Пропустив его вперед и так резко развернувшись, что едва не сорвал покрышки, я ринулся в обратном направлении.
– Проша чуть не выпал, – грустно сказала Яна.
Хорошо, что я на ней женился. Без нее со скуки сдохнешь.
Пока наш упорный инспектор, включив сирену и мигалку на крыше, сосредоточенно ловил момент для разворота, я плавно лег на прежний курс, втесавшись в стайку иномарок, бегущих с Запада к своим будущим богатым и счастливым владельцам, одержавшим ради них сокрушительную победу под стенами Белого дома.
Инспектор разминулся с нами, не ожидал такой наглости – мелькнуло за стеклом его лицо с квадратными глазами, устремленными вперед. А нас там и не было!
Километра три наша драная тачка нахально семенила как грязная крыса среди ухоженных и завитых болонок. Устала, выбилась из строя, отстала.
– Спохватился, – сказал Прохор, – нагоняет.
– Вижу. Яна, возьми у меня пистолет, высунь его в окошко, погрози. Если не отстанет, выстрели в воздух.
Не успела Яна пострелять. Гаишник вдруг свернул к обочине, остановился, выскочил из машины, побежал за нами, вскинул руки с пистолетом и несколько раз беспомощно выстрелил нам вслед. Повезло – техника подвела.
– Оказывается, не только дуракам везет, – гордо сказал я. – Или как?
Яна разочарованно убрала пистолет, и мы умчались вдаль. А еще подальше я остановился «противу всех правил» на мосту, сорвал капитановы номера и зашвырнул их в речку.
– Чтоб я еще с тобой поехал… На переднем сиденье… – Прохор вышел из машины. – Ты бандит какой-то. – Он сел сзади, рядом с Яной.
– А мне понравилось, – сказала та.
Думаю, ей бы еще больше понравилось, если бы я попытался посадить воздушный лайнер на крышу дачного сортира. С дачником внутри.
Я развернул карту. Конечно, на пост ГАИ инспектор сообщил о нашем поведении. Но, наверное, не дальше. До поста сорок километров. Нужно как-то обойти его. Огородами, стало быть. Я передал карту Яне, показал предполагаемый путь:
– Запомнила? Диктовать будешь.
Так мы и ехали:
– Подосинки! За ними вправо на Бакунино… Здесь прямо… Чеши, Серый, на Апухтинское… Стоп! Давай назад, ошиблась, поворот пропустила… Опять не туда…
Несколько раз мы садились на брюхо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26