– Корабль идет ко дну, Брайан? – нахмурился Аласдер.
– Нет, сэр. – Тон капитана смутил помощника.
– За нами гонятся пираты?
Брайан покачал головой и покраснел.
– Может быть, какие-нибудь морские чудовища? Или русалки? Или эта чертова кошка трется хвостом о мачту?
– Нет, сэр.
– Тогда незачем пороть горячку! – отрезал Аласдер и, втолкнув Изабел в каюту, вошел сам и захлопнул дверь.
Посмотрев на него, Изабел поняла, что ему сейчас не до проблем нового старшего помощника. Она почувствовала, как вспыхнули ее щеки, как ее всю окатила горячая волна, ноги стали ватными, сердце забилось так, будто вот-вот выскочит из груди.
Она привстала на цыпочки и, обняв Аласдера за шею, наклонила к себе его голову. Сейчас поцелуй был нужен ей не меньше, чем земле нужно солнце. Стихийное, непреодолимое, старое как мир желание.
Когда его губы коснулись ее рта, Изабел вздохнула, и слезы облегчения побежали по ее щекам.
Горячая кровь захлестнула Аласдера. Стоять, держа Изабел в объятиях, было почти невозможно. Поэтому он молча опустился на одно колено и дрожащими руками начал очень медленно стягивать с Изабел чулок. Впервые в жизни он пожалел, что не обладает талантом Джеймса находить нужные слова, Тогда бы он рассказал Изабел, как ему нужны их беседы, ее улыбка. Как ему нравится ее веселый нрав и как его удивляют ее сокровенные мысли. Возможно, он даже сказал бы Изабел, что ей удалось – без всяких видимых усилий – заставить его забыть о своем прошлом опыте и почувствовать себя мальчишкой.
Поддерживая Изабел, он приподнял ее ногу и освободил от чулка и туфли.
Он уже видел ее обнаженной, занимался с ней любовью при свечах и средь бела дня. Сейчас она стояла перед ним лишь с одной голой ногой, а он чувствовал невероятный, ошеломляющий прилив желания.
Аласдер прижался лицом к ее юбке и помедлил, чтобы прийти в себя. Когда он развязал тесемки и юбка соскользнула на пол, он обхватил Изабел за талию. Она опустила голову и посмотрела на него. Ее взгляд был таким доверчивым, что он буквально задохнулся от нежности.
«Я всегда буду тебя защищать. Ты будешь в полной безопасности. Я встану между тобой и опасностью, моя Изабел», – возникло в его голове, и это было его первое приобщение к миру поэзии.
Изабел молча наблюдала за тем, как ее чулки полетели на пол. Потом Аласдер поднялся и снял с нее жакет, который тут же приземлился на крышку ее корзины. Там же оказался и ее корсет.
То, что он сделал потом, она запомнит на всю жизнь. Он провел пальцем но тонкому краю кружев, которыми была отделана ее сорочка. Его рука дрожала, и она закрыла глаза, ошеломленная его уязвимостью. В тишине этой комнаты он не был ни капитаном, ни графом. Он не был даже Макреем. Он был просто мужчиной, обычным человеком, каким чувствовала себя и она. Ее мужем, данным ей дважды, чтобы она познала, какое это чудо.
Изабел подняла руки, чтобы развязать широкий галстук. Следующей была куртка. Аласдер помог ей, потому что Изабел было трудно дотянуться до его плеч.
Сапоги и чулки он снял сам, но вместо того, чтобы спустить бриджи, он взял ее руку и положил на свою набухшую плоть.
Они обменялись понимающим взглядом. Но Изабел почему-то стало трудно дышать. Ведь всего-то и надо было расстегнуть пуговицы. Когда Аласдер освободился от сжимавшей его ткани, она взяла в руку его плоть.
Он обещал ей наслаждение и сдержал слово, давая ей уроки любви, которые ее и удивляли, и восхищали. И ей хотелось отплатить ему тем же.
Потом Изабел сняла с себя сорочку, радуясь тому, что ей больше не нужен бандаж. Синяк еще не исчез, но в слабом свете каюты он казался просто тенью.
Щеки Изабел пылали, глаза были опущены, но она не стала прикрывать свою наготу, а стояла перед ним, опустив руки. Прелестная статуэтка, думал он, но не из мрамора, а из плоти и крови.
Аласдеру безумно хотелось провести по ее телу ладонями, припасть ртом к изгибу ее локтя, нежно взять губами эти торчащие соски, погладить ее шею, колени, пятки. И все это сделать не спеша. Но разве можно удержать себя, если перед ним Изабел?
Он провел пальцем по внутренней стороне ее руки от запястья до подмышки, а потом вниз к бедру.
Если бы ему когда-либо удалось построить такой же грациозный и столь же прекрасный корабль, он был бы счастлив.
Нагнувшись, он поцеловал ее: очень медленно, вкладывая в поцелуй все невысказанные слова, сжимавшие ему сердце.
Твердые от вожделения соски требовали прикосновения пальцев, влажной ласки языка. Чувственные губы молили о поцелуях.
Боль, пронизывавшая его тело, предупреждала о приближении бунта. Тело жаждало освобождения, хотя разум предписывал сдержанность. Капитуляция была близка.
У Анасдера было такое ощущение, что если он до нее не дотронется, то просто перестанет существовать. Что он растворится в воздухе, если не зароется в ее мягкое естество, исчезнет, словно призрак, если не утолит голод именно с этой женщиной.
Изабел отошла от него к койке и, обернувшись, призывно улыбнулась.
За стенами каюты были слышны громкие голоса матросов, волны бились о борт «Стойкого», ветер с шумом надувал паруса. А здесь, в этой полутьме, тишина была наэлектризована эмоциями.
Наверняка в мире были и другие красивые мужчины, но Изабел никогда не встречала ни одного из них и никогда не будет искать, чтобы сравнить с Аласдером. Ей нужен только этот мужчина.
– Ты не представляешь себе, сколько раз я думал о тебе вот такой, – признался он, снимая бриджи. – Груди были точно такими же – готовыми к прикосновению моих губ.
Он провел пальцем сначала по одному соску, потом по другому.
Изабел слегка отстранилась и легла на койку, прижавшись к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81