Сказал что-то некстати? В этом дело, Изабел?
Ответа не было.
– Может быть, это был какой-то жест или взгляд, который тебя рассердил?
Еще шаг, и он оказался возле самого входа в пещеру. Место показалось Аласдеру странно знакомым. Ему вдруг вспомнился разговор отца с матерью, услышанный им много лет назад.
– Это укромное место, – сказал отец и, подмигнув Летис, добавил: – С ним связано так много воспоминаний.
А Летис ответила:
– Я бы не стала об этом говорить, особенно когда нас слышат все наши сыновья.
– В этом месте хранятся сокровища Макреев, – объяснил отец.
– Сокровища Макреев? – заинтересовался Хэмиш. – Это не то, о чем ты подумал, Хэмиш, – улыбнулась ему мать, пригладив его кудряшки. – Не драгоценности, не золото или серебро, а вещи, принадлежавшие хорошим людям. Такие, ради которых стоит жить.
– Тарелка с бело-голубым рисунком, – сказал Йен и поднес к губам руку жены.
– Или волынка, на которой когда-то играл один мрачный старик, – добавила она, и ее щеки порозовели.
Аласдер остановился у входа в пещеру и огляделся. Сосны здесь загораживали собой вид на Гилмур и на озеро.
– Если же я ни в чем не виноват, – продолжал он, надеясь разгадать более насущную загадку, чем сокровища Макреев, – то почему ты убежала от меня?
– Наверное, потому, что я не хочу с тобой разговаривать, – ответила Изабел, когда он вошел в пещеру.
– И когда же ты сменишь гнев на милость, Изабел? Уже несколько дней ты меня избегаешь.
Положив ему на грудь ладони, Изабел неожиданно изо всех сил толкнула его. Аласдер всего лишь покачнулся, но ее это только раззадорило.
– Неужели ты не понимаешь? – крикнула она. – Ты женился на женщине из клана Драммондов, и как бы мне ни хотелось это изменить, Макрей, я ничего не могу сделать. Это невозможно.
Для Аласдера такая встреча отнюдь не была неожиданностью. Изабел не раз показывала ему свой характер.
Но сейчас даже в тусклом свете пещеры он увидел, что по ее щекам текут слезы.
– Ты – Макрей, Изабел. – Он взял ее за руки, но она резко вырвалась и отступила назад, снова оказавшись в тени.
– Скажи это своим людям, – сказана она, вытирая слезы. – И деревенским. Да и своим братьям. Я заметила, что у тебя не нашлось слов, чтобы заступиться за меня перед ними.
– Я не собираюсь реагировать на каждую глупость, сказанную каким-нибудь ослом. – Но Аласдер понимал, что Изабел права. Он не встал на ее защиту, как следовало бы.
– При каждой встрече со мной твои люди смотрят на меня так, будто меня вообще не существует.
– Мне очень жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться. Но возможно, дело не в твоем происхождении, Изабел, а в том, как ты себя ведешь?
– Ах, значит, это моя вина, Макрей? Я неправильно себя веду? – Она обхватила себя руками и стала постукивать ногой о каменный пол, видимо, призывая его поосторожнее выбирать слова.
– Не в этом дело, Изабел. – Аласдер вдруг ясно представил себе, какой она была в детстве. – Если бы мои люди тебе не доверяли, они бы не оставили меня с тобой наедине.
Ну как ей это объяснить?
– Мы прошли с ними вместе через многие испытания, Изабел. Мужчин крепко связывают совместно пережитые опасности. Эти узы иногда крепче, чем семейные. Я не знаю, поймешь ли ты это. – Он положил ей руки на плечи. Изаел напряглась, но не отодвинулась, когда он прижал ее к себе.
Наклонившись, Аласдер поцеловал ее в лоб. Это удивило его самого. Только что он не чувствовал ничего, кроме раздражения и даже гнева, и вдруг...
– Перед лицом серьезной опасности важно лишь то, что человек, который находится рядом с тобой, готов тебя поддержать. Ты не думаешь о его национальности, тебе все равно, на каком языке он говорит или какой у него характер. Его внешность, привычки, кем были его предки – все это не имеет значения. Ты боролась за меня вместе с моими людьми – мне об этом рассказал Рори – и теперь ты тоже одна из них.
– И поэтому они на меня так смотрят? – Изабел снова отстранилась. – И относятся ко мне с таким презрением. – Она отошла на несколько шагов, словно желая как можно больше увеличить расстояние между ними.
– Вместо того чтобы протестовать против такого отношения, Изабел, ты сама отдалилась от них. – Аласдер не мог найти нужных слов, чтобы объяснить ей, в чем ее ошибка. Но если он не сделает этого сейчас, то Изабел так и будет всю жизнь молчать и держать в себе свои мысли и эмоции. – Они совершенно естественно решили, что ты их отвергаешь. Ведь и я почувствовал то же самое. Я не могу понять, почему ты молчишь и о чем думаешь. Ты считаешь, что я должен читать твои мысли, Изабел? Но я простой смертный и лишен дара слышать то, чего ты не говоришь.
– Откуда ты черпаешь свою храбрость, Аласдер? – тихо спросила она.
Аласдер был недоволен переменой темы, тем не менее он сказал:
– Что заставляет тебя думать, будто у меня ее неисчерпаемый запас?
– Но я никогда не видела, чтобы ты чего-либо боялся.
– В моей жизни было много случаев, когда я боялся, Изабел. Гораздо больше, чем мне хотелось бы вспоминать.
– И все же я никогда не видела, чтобы ты сомневался или был в чем-то неуверен.
– А ты хотела бы видеть меня слабым? – Для этого ей стоит лишь заплакать.
– Ты хочешь знать, о чем я думаю, Аласдер? Иногда мои мысли настолько ужасны, что требуют от меня мужества, которого у меня нет.
– Ты такая же смелая, как и любой матрос на «Стойком», Изабел, – мягко заметил Аласдер. – Однако вместо того, чтобы осознать это, ты ведешь себя как птичка, которую освободили, но она все еще видит прутья решетки своей клетки.
– Вот тебе моя правда, Аласдер. Я ненавижу Магнуса Драммонда. Ненавижу его за то, что он сделал меня такой боязливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81