Изабел кивнула, но ее внимание занимал не замок, а Аласдер. В последнее время он казался ей еще более красивым, чем в день их первой встречи.
Интересно, подумала она, унаследуют ли их дети глаза Макрея? Аласдер, словно прочитав ее мысли, поднес ее руку к губам и поцеловал.
– «Молли Браун» пришвартуется здесь, – указал он на место, где холм полого спускался к воде. – Здесь будет удобно вывести на берег лошадей и разгрузить большую часть запасов, – пояснил он.
Изабел сразу его поняла.
– Да, лошадям было бы трудно подниматься по лестнице, – сказала она и улыбнулась, представив себе эту картину.
Он оценил ее юмор и, наклонившись, поцеловал на виду у всей команды. Кое-кто из матросов ухмыльнулся, но тут же тактично отвернулся. Никто из них не выразил протеста по поводу пребывания Изабел на корабле. По крайней мере в ее присутствии. Может быть, в этом была заслуга полюбившей ее Генриетты, подумала Изабел, взяв кошку на руки.
Капитан «Молли Браун» стоял на носу, ожидая сигнала со «Стойкого». Сигнал был дан, и Изабел увидела, что матросы торгового судна стали внимательно смотреть за борт.
– Что они там высматривают? – спросила Изабел.
Аласдер почесал Генриетту за ухом. Кошка замурлыкала громче и стала еще тяжелее, будто полностью расслабилась от удовольствия.
– Видишь разницу в цвете воды? – спросил Аласдер, кивнув в сторону берега. Спустив Генриетту на палубу, Изабел посмотрела в указанном им направлении и действительно заметила, что цвет воды у берега был местами светло-зеленым, а местами – изумрудным.
– Чем гуще цвет, тем больше глубина. «Молли Браун» идет с большим грузом, и есть опасность, что она может сесть на мель.
Место, где капитан решил пришвартовать судно, было выбрано удачно, но сделать это было не так-то легко. Только через час тяжелое грузовое судно бросило якорь в десяти футах от берега.
Как только спустили трап, один из матросов быстро сбежал на берег.
– А что происходит сейчас?– поинтересовалась Изабел, заметив, что матрос как будто роет яму.
– Необходимо закрепить трап, – пояснил Аласдер, чтобы он не шатался.
Когда началась разгрузка, «Стойкий» осторожно обогнул острые скалы. В утреннем солнце бухточка выглядела особенно привлекательно: уходящие ввысь величественные скалы отражались в сине-зеленой воде.
– Спустите лодку, – приказал Аласдер Брайану, и попросите людей, возвращающихся в Новую Шотландию, собрать свои вещи.
– А как же Дэниел? – спросила Изабел.
– Он вернется в Новую Шотландию на «Стойком». Я поручил ему сообщить о моем решении моей семье и собрать то, что может мне здесь пригодиться.
– Ты отдашь ему свой корабль? – удивилась она.
– Я построю новые. – Он взял ее за руку и повел к веревочному трапу.
Спускаясь вслед за Аласдером в лодку, Изабел подумала, что, если попрактиковаться, она сможет это делать, не хуже него, и все же была рада, когда ее ноги коснулись дна лодки.
Сидя в лодке, Изабел наблюдала за тем, как ловко Аласдер управляется с веслами. Она вдруг подумала о том, что ее сердце стало таким большим, что может вместить не только Аласдера, но и весь Гилмур.
Если бы Изабел была суеверной женщиной, она поверила бы в то, что старая крепость вздохнула с облегчением в тот момент, когда они сошли на этот берег.
Войдя в пещеру, Изабел остановилась в изумлении. В тот раз, когда она впервые была здесь, все было в тумане из-за шторма. Но сейчас украшавшие потолок и стены портреты женщины были хорошо видны.
– Это возлюбленная Иониса, – произнес Аласдер над ее ухом. В этом тихом и затененном месте его голос звучал еще более интимно. – Тебе известна эта легенда?
Изабел отрицательно покачала головой.
– Святой Ионис был сослан сюда сотни лет назад, после того как Бог наложил на него епитимью за то, что он нарушил клятву и полюбил черноволосую зеленоглазую девушку. Судя по портретам, она преследовала Иониса в мечтах до конца его жизни.
Изабел смотрела на портреты и поражалась тому, как печальны были глаза девушки. Действительно ли она была такой грустной или Ионис отобразил в картинах собственную печаль?
– А Бог его все же простил?
– Не знаю. Возможно. И хотя святого уже нет, его возлюбленная осталась.
Постояв несколько минут молча, они начали подниматься вверх по ступеням.
При входе в домовую церковь Аласдер поднял Изабел на руки, почти так же, как в тот день, когда он вытащил ее из ямы. Только на этот раз он обнял ее и прижал к себе.
И в тишине этого разрушенного храма Изабел вдруг поняла, что ей повезло гораздо больше, чем той, кого любил святой.
Аласдер зарылся лицом в ее темные волосы, а Изабел обняла его за шею. Так они стояли несколько мгновений, обвеваемые теплым ветерком, будто старая церковь приветствовала их возвращение в Гилмур.
– Ты счастлива, Изабел? – Никогда раньше Аласдеру не приходилось никому задавать такой вопрос.
– Да, – тихо ответила она, теснее прижавшись к нему.
Его молодая жена, когда-то очень наивная, а потом оказавшаяся способной ученицей, подставила ему губы для поцелуя, явно одобряя его неожиданный вопрос.
– Если ты будешь продолжать в том же духе, Изабел, – предупредил он шепотом, – я займусь с тобой любовью прямо здесь, на полу церкви.
– Только не здесь, – сказала она, повторив его слова, сказанные всего несколько дней тому назад. Она поцеловала рубашку Аласдера, и то был невинный жест по сравнению с тем, что делали ее руки, действовавшие гораздо смелее: они гладили его по животу, потом вверх-вниз по бедру, буквально сводя с ума.
Когда это он перестал контролировать свои чувства? Когда перестал быть разумным существом и стал рабом сладострастия?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81