— Как это из-за меня?! — восклицала молодая женщина.— Король может его невзлюбить и отправить куда-нибудь очень далеко с каким-нибудь опасным поручением.— Нет-нет, Арман должен быть со мной, — беспокоилась Констанция.Чувствуя, что подобные разговоры досаждают Констанции, старая графиня де Бодуэн все чаще и чаще заговаривала с ней на подобные темы, изводя Констанцию. Та старалась не обращать внимания на недовольство графини де Бодуэн и подолгу находилась одна в своей комнате, все чаще даже не спускалась к столу.«И почему мне все время так не везет? — часто думала Констанция, вспоминая свою прошлую жизнь. — Стоит мне где-нибудь появиться, как сразу же начинаются интриги, сплетни, ссоры… Кто-то относится ко мне с явным неудовольствием, а страдают, как правило, совершенно невинные люди».— Сегодня все должны быть в церкви, — сказала графиня де Бодуэн, — ты пойдешь, Констанция?— В церковь? Конечно же пойду. Мы с Арманом уже договорились, что идем вместе.— Значит, мы встретимся еще и в церкви. Графиня де Бодуэн протянула свои морщинистые ладони к камину.— Какой холод в этом году! — произнесла она.— Ну что вы, обычная погода, — заметила Констанция, встала и поднялась в свою комнату.В соборе собрались все придворные. Не было видно только короля Витторио. Служба шла как всегда торжественно и величественно. Констанция и Арман сидели во втором ряду. Звучали латинские молитвы, старый священник читал Евангелие. Констанция вздрогнула, еще не поняв почему, и тут же ощутилана себе чей-то пристальный взгляд. Она немного скосила глаза в сторону и увидела за решеткой силуэт. За толстыми золочеными прутьями поблескивали глаза.— Арман, — тихо прошептала Констанция, обращаясь к мужу, — мне надо уйти.— В чем дело? — прошептал Арман.— Я должна уйти, я хочу уйти немедленно. Уведи меня отсюда сейчас же.— Успокойся, успокойся, Констанция, объясни в чем дело.Звучали торжественные слова молитвы. Кое-кто из присутсвующих повернул голову на шепот Констанции и Армана.— Мы обращаем своим поведением на себя внимание, дорогая, ведь мы в церкви, а не где — нибудь.— Мне все равно, где мы, Арман, поскорее уведи меня отсюда.— Но, что случилось, дорогая? — прошептал Арман.— Он глазеет на меня, он буквально пожирает меня своим взглядом.— Кто? — повернув голову, спросил Арман де Бодуэн.— Ты еще спрашиваешь, кто? — Констанция скосила глаза, указывая на золоченую решетку, за которой виднелся силуэт короля Витторио.Арман испуганно взглянул и тут же отвел взгляд, будто ожегся.— С чего ты взяла, дорогая, что он смотрит на тебя? ~ не очень уверенно спросил Арман де Бодуэн.— Да что ты, ты разве не видел? У меня на щеках даже румянец выступил. Он нагло глазеет на меня, глазеет! Уведи меня скорее!Возможно, граф де Бодуэн увел бы свою жену со службы, если бы в это время по центральному проходу к ним не приблизились две монахини. Одна остановилась, а другая подошла и склонившись кКонстанции зашептала:— Дитя мое, вас приглашает епископ, он желает с вами поговорить.— Меня?! Епископ?! — изумленно взглянула на монахиню Констанция.— Да-да, тебя, дитя мое, он ждет тебя в исповедальне.Констанция пожала плечами, потом посмотрела на своего мужа.Тот недоуменно пожал плечами и поправил локоны парика.— Если святой отец желает с тобой поговорить, то ступай, дорогая.И без того бледное лицо Констанции стало еще бледнее. Она с трудом выбралась на центральный проход и поддерживаемая пожилой монахиней, двинулась к исповедальне.Все присутствующие с изумлением смотрели на молодую графиню де Бодуэн, которую вели под руки две монахини.Арман де Бодуэн остался на своем месте. Он молитвенно сложил перед собой руки и его губы принялись что-то шептать. Но если бы кто-нибудь услышал, какие слова произносит граф Арман, он был бынаверняка изумлен.«Дорогая, дорогая, держись, — шептал граф де Бодуэн, — они попытаются тебя сломить, попытаются уговорить. Не поддавайся, не поддавайся, ведь я, дорогая, ничем не могу тебе помочь, ничем, ведь я всего лишь маленький человек, подданный короля. А ты очень сильная, очень сильная, Констанция, только ты можешьпротивостоять королю».Под звуки торжественного песнопения монахинь, Констанция была препровождена в боковой неф, где размещалась исповедальня. Старая монахиня подтолкнула Констанцию и задвинула за ней бархатную штору.Констанция тяжело опустилась коленями на низкую скамеечку, обитую красным бархатом, и припала к решетке.— Восхвалим господа нашего Иисуса Христа, — послышался старческий дребезжащий голос епископа.Констанция истово осенила себя крестным знамением и припала к решетке. Она видела морщинистое горбоносое лицо старого епископа, видела его бесцветные глаза, дряблые дрожащие руки, молитвенно сложенные перед губами.Дочь моя, — наконец-то начал разговор епископ.— Слушаю вас, святой отец.— Дочь моя, — повторил священнослужитель, — то, о чем я хочу поговорить с тобой, очень деликатная материя, очень не простой разговор. Священник замолчал.— Я слушаю вас, слушаю, святой отец, — как бы помогла ему Констанция.— В некоторых случаях мы все должны заботиться о благосостоянии верующих, — дребезжал голос епископа, — ты понимаешь меня?— Не совсем, святой отец, — отрицательно закивала Констанция, — я не понимаю, о чем вы говорите.Старый епископ тоже тряхнул головой, как бы отмахиваясь от назойливой мухи.— Ты должна помочь нам, дочь моя.— Чем, святой отец, я могу помочь вам? Если это в моих силах, я с радостью сделаю это, — торопливо проговорила Констанция.— Наш король очень обеспокоен, он страдает. А для страны, для подданных, для всех верующих это очень плохо, — епископ осекся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76