— Ты сам? — изумленно вскинула брови Констанция.— Да-да, дорогая, сам, вот этими руками, — и король показал Констанции свои крепкие ладони.— Да, теперь я это вижу, — она взяла ладони короля, поднесла к своим губам и нежно поцеловала.— Я сделал то, что всегда мечтал сделать, единственное, ради чего, может быть, я и родился на свет, — король Витторио медленно придвинулся к Констанции, намереваясь поцеловать ее в губы.Но она вдруг наклонила голову и подалась к спинке кровати.— Нет-нет, не сейчас, извини, еще очень больно, жжет. Король Витторио закусил губу и отодвинулся. А Констанция растерянно затрясла головой.— Я говорю правду, поверь мне, поверь, Витторио, не сейчас… Мне еще нехорошо, я еще не пришла окончательно в себя. — Ты все еще боишься меня, — встав с постели, глядя прямо в глаза Констанции, сказал король Витторио, — ты, Констанция, не можешь забыть о своей навязчивой идее, как спастись от меня.— С тобой, Витторио, я ничего не боюсь, — так же смело, глядя в глаза королю, сказала женщина.Через две недели Констанция уже выходила на улицу, правда, она еще прятала лицо от ярких солнечных лучей, прикрываясь шелковым зонтом. Но все равно, это было огромное счастье — идти по улице, смотреть на безоблачное небо, кожей лица ощущать дуновение ветра, который несет с собой тысячи запахов, видеть траву, деревья, цветы, лица людей.«Какое же это счастье быть здоровым человеком!»— думала Констанция.Король Витторио, разрешив Констанции прогулки, приставил к ней двух своих людей и дал им указание везде и повсюду следовать за графиней де Бодуэн, не отпускать ее ни на шаг от себя, везде, кудабы она ни пошла — будь то парк, двор или собор, они должны следовать за ней.Констанция относилась к своим опекунам с нескрываемым презрением.Вот и сейчас она каталась в лодке по каналу, а ее телохранитель следовал верхом по берегу.Констанция презрительно посмотрела на него и громко воскликнула:— Вы должны быть везде со мной, но если я переплыву на другой берег, как вы до меня доберетесь?— Не волнуйтесь, — воскликнул всадник в черном плаще, — на том берегу мой товарищ. И Констанция увидела, как на другом берегу мелькает всадник в таком же черном плаще. Она тяжело вздохнула.Немолодой гребец, правивший лодкой, скептично усмехнулся:— Да, мадам, они вас опекают и никуда от них не деться.В лодке, кроме Констанции и гребца, была еще и служанка. Констанция в последние дни с ней сошлась. Они часто разговаривали, служанка знала о Констанции почти все. Ведь та, истосковавшись за время болезни поПростому общению, говорила почти без умолку.Вдруг Констанция увидела на берегу женщину с ребенком на руках, и ее лицо, беззаботное до этого, стало хмурым.— Что с вами? — осведомилась служанка.— Я вспомнила о своем сыне, о своем Мишеле. Я его не видела очень давно, даже не представляю, как он сейчас выглядит.— Неужели? — всплеснула руками служанка так сильно, что лодка качнулась.— Да-да, в самом деле, не представляю, это ужасно.— Ничего, госпожа, вы с ним в конце концов встретитесь.— А как ты думаешь, он меня узнает?— Разве можно не узнать мать, да еще такую красивую.— Он меня давно не видел, и я сама виновата в том, что мы расстались. Я сама отправила его из Турина, отправила в ссылку.— Я думаю, мальчику это не повредило, — заметила служанка, — он жил на свежем воздухе.— Да-да, только мне очень грустно, когда я о нем думаю, я лишила себя большого счастья… сама, собственными руками.— Все изменится, госпожа, все образуется, не стоит беспокоиться.Но как ни пыталась утешить служанка свою госпожу, лицо Констанции оставалось хмурым и напряженным, а из глаз вот-вот готовы были брызнуть слезы.Два ее телохранителя, или как называла их Констанция — шпиона или соглядатая, двигались по берегу за медленно плывущей лодкой.И вдруг Констанция увидела, как кто-то несется по берегу на ослепительно белой лошади.Она приложила ладонь к глазам и негромко сказала:— По-моему, это барон Легран, я его помню, он всегда был таким галантным и веселым.— Да-да, это он, барон Легран, — согласно кивнула служанка.А барон, увидев Констанцию, плывущую в лодке, придержал коня, сорвал с головы шляпу и поклонился.— Графиня, я вижу, вы теперь служите на флоте.— О, да, барон, — расхохоталась Констанция, — действительно, я служу на флоте, а вот это мои капитаны, — она указала рукой на двух телохранителей, едущих вдоль берега канала. — Барон, я счастлива, что вы остались живы.— Да, а что со мной могло статься? Меня ни пули не брали, ни даже вражеские ядра.— К берегу, — коротко бросила Констанция гребцу и тот подогнал лодку к берегу.Барон уже спешился и стоял с непокрытой головой. Он подал Констанции руку, помог выбраться на берег.— Я хочу сообщить вам, графиня…— Слушаю вас, барон, — прикрывшись зонтиком от соглядатаев, произнесла Констанция.— Ваш муж находится во Франции.— Так Арман жив?!— Да, графиня, жив.Констанция задумалась и отрешенно, долго смотрела на воду. На ее ресницах подрагивали слезы, а губы шептали: «Арман, Арман…»— Значит, он жив…— Но я не только за этим приехал, Арман хочет увезти вас, вырвать из рук короля.— Да, да, я понимаю, барон, я тоже хочу, я чувствую себя загнанной в угол, чувствую себя в терьме, как птица в клетке.— Но ваша клетка золотая, графиня, — пошутил барон Легран.— Да, золотая, но тем не менее она клетка, а свобода находится за прутьями решетки. Видите этих двоих? Король приставил их, чтобы они следили за каждым моим шагом, чтобы я не смогла двинуться, не смогла что-то предпринять.— Понимаю, слава богу, я пока вне подозрений короля.— Вам легче. Приезжайте, барон, ко мне во дворец через час или полтора, там мы с вами сможем переговорить подробнее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76