— Возможно.Все чаще и чаще подобные разговоры происходили между королем и его фавориткой, все чаще и чаще король выбегал из комнаты Констанции, раздосадованно бросаясь на кого-нибудь из слуг.— Где моя лошадь?! Я приказывал, чтобы она стояла у крыльца!— Сию минуту, ваше величество, приказ будет исполнен.— Она должна стоять! — кричал король Витторио, избивая слугу, хотя тот ни в чем не был виновен.А когда лошадь подводили к крыльцу, король уже был занят тем, что распекал кого-нибудь из слуг за незначительную провинность, за то, что плащ был подан не ко времени, что шляпа была черного, а некоричневого цвета, за то, что письма не были вовремя переданы в столицу. Слуги испуганно оправдывались:— Ваше величество, но ведь вы этого не приказывали!— Как я не приказывал?! — громогласно кричал король. — Я сто раз говорил тебе об этом и если еще раз ты наберешься наглости и ослушаешься своего короля, то будешь наказан самым жестоким образом! Пойдешь служить в армию, пойдешь служить простым солдатом, и там ты узнаешь, как не выполнять приказания короля!— Все будет исполнено, ваше величество, — оправдывался слуга, бросаясь выполнять приказание.— Стой! — кричал ему вслед король. Слуга оборачивался и кланялся.— Да что ты кланяешься как болван!— Я слушаю, ваше величество.— Пошел вон!Слуга пятился, покидая дворец. Констанция, слыша, как король распекает своих слуг, злорадно улыбалась.— Ты скоро сойдешь с ума — и дорого тебе обойдется власть надо мной. Я превращу тебя в простую марионетку.Но говоря и думая это, Констанция чувствовала жалость к королю, ведь она прекрасно понимала, что этот большой и сильный человек болен, и его болезнь называется любовью. Конечно, ей как всякой женщине льстило, что ее так горячо любит король, но она не могла исправить саму себя, не могла исправить свой характер и полюбить в ответ на любовь. Ее сердце оставалось холодным, хотя тело любило короля, любилоЕго страстные ласки, его неистовство. А вот душа и разум не могли с этим смириться.Однажды, во время чаепития, когда король Витторио и Констанция сидели на веранде загородного дворца в Риволи, король отставил чашку и ласково взглянув на Констанцию, спросил:— Дорогая, ты себя хорошо чувствуешь? Констанция в ответ только пожала плечами, не проронив ни слова.— Так ты не ответила, — более настойчиво сказал король Витторио и дал знак слуге, чтобы тот удалился.Когда слуга скрылся, король Витторио взял Констанцию за руку.— Неужели ты всегда будешь так холодна ко мне? Констанция вновь пожала плечами.— Не знаю, не знаю, может быть, пройдет время и что-нибудь изменится.— Но почему ты такая?— А почему ты такой? — вопросом на вопрос ответила Констанция.— Я — потому что люблю тебя, люблю, я уже потерял голову, обезумел от любви, неужели тебе это не ясно?— Возможно, и ясно, но все равно это ничего не меняет, — Констанция золотой ложечкой помешивала уже давным-давно остывший кипяток.— Может быть, что-нибудь еще? — перевел на другую тему разговор король и, подняв блюдо с разнообразными пирожными, предложил Констанции.Та посмотрела на угощение, потом в глаза Витторио и взяла пирожное.— Если ты еще чего-нибудь хочешь, то только попроси, — сказал король Пьемонта Витторио, глядя в глаза Констанции. Та покачала головой.— А мне нужен сын, — вдруг сказал король. Рука Констанции с поднесенным ко рту пирожным застыла в воздухе.— Сын?! — как бы не поверив, переспросила женщина.— Да, да, сын, — быстро заговорил король.— Но ведь он будет незаконнорожденным, — скептично усмехнулась женщина.— А мне плевать, я могу сделать его принцем, — король поставил блюдо с пирожным и опустив локти на стол, оперся на кулаки, продолжая неотрывно смотреть в глаза Констанции.— А если родится дочь? Король улыбнулся.— Я думаю, будет сын. Констанция усмехнулась.— Это сможет решить много проблем, — король смотрел на Констанцию, которая невозмутимо принялась есть пирожное.— Я думаю, больше проблем возникнет, чем исчезнет, — улыбнулась Констанция, смахивая крошки с ярких губ.— Нет-нет, ты не права.— Я всегда права, и ты это знаешь, — ответила женщина, — к тому же, ты не подумал о том, что может быть, я не хочу детей.— Как?! — вскинув голову, воскликнул король Витторио.— Не хочу — и все.— Ты не хочешь детей от меня? Констанция пожала плечами.— Может быть, я просто не хочу детей.— Но я тебе уже говорил тысячу раз и повторю в тысячу первый, Констанция — я тебя люблю.— Я действительно слышала это тысячу раз, но к сожалению, пока не могу ответить тем же. А дети, рожденные не в любви, как правило, несчастны.— Откуда тебе об этом знать? Вот твой сын был рожден в любви, ведь ты любила Армана?— Почему любила, — как-то холодно заметила Констанция.— Ты хочешь сказать, что любишь его? — король грохнул по столу кулаком так сильно, что несколько чашек упали на мраморные плиты пола и рассыпались на сотни осколков.— Я этого не сказала, ты сам об этом подумал.— Но почему ты не любишь меня, а любишь графа де Бодуэна? И кстати, Констанция, твой сын был рожден в любви, но он ведь несчастен, ты им совсем не занимаешься.— Мы уже об этом говорили, я сама так решила. Пусть он пока живет без меня, а потом посмотрим.— Но я хочу, чтобы ты родила сына мне.— А я не хочу, — Констанция улыбнулась, бросая на стол недоеденное пирожное, — не хочу — и все.Она поднялась из-за стола и, подойдя к балюстраде, стала смотреть на золотистые цветы, на далекие голубоватые холмы и серые скалы.Король Витторио нервно прохаживался по террасе, время от времени зло поглядывая на Констанцию. Затем он подошел к ней, положил свои сильные руки ей на плечи и зашептал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76