Я целовал полуоткрытые мягкие, безответные губы и начал легонько двигаться в ней, ожидая, когда девушка окончательно придет в себя.
Все было чудесно. Девушка уже начала подавать отчетливые признаки жизни. Она обняла меня и стала помогать глубже проникнуть в себя и вдруг, кажется, так до конца и не очнувшись, сдавила руками с неженской силой, опоясала талию мощными бедрами и то, что было моего внутри нее, начала принимать так сильно и жадно, что я не выдержал и тридцати секунд, без остатка и воли излился в ее алчущее лоно.
Меня опалило жаром, и я, спасаясь от внезапного горения, скатился на постель с этого пьянящего, пылающего великолепия. Не знаю, что было с ней дальше, я тотчас же погрузился в глубокий сон.

Глава 3

– Вставай, государь, эка ты разоспался, – прозвучал откуда-то сверху смутно знакомый голос. – Вставай, государь, пора, ждут тебя…
Я с трудом оторвал голову от подушки и приоткрыл глаза. В комнате было темно, я понял, что это мне снится, и с облегчением опять начал возвращаться в прерванный сон.
– Вставай, государь, – опять забубнили над ухом.
– Чего надо? – спросил я темноту, с усилием проталкивая слова через сухое распухшее горло.
– Вставать надо, ишь как разоспался. Пора, так всю жизнь проспишь, – сердито сказала какая-то женщина и потрясла меня за плечо.
– Ты кто, тебе чего нужно? – поинтересовался я, стараясь оттянуть пробуждение.
– Не признал? Забыл, с кем вчера гулял?
Я начал вспоминать предыдущий день, но голова так трещала, что в ней не возникло ни одного связного образа. Тогда, отдаваясь на волю победительницы, я признался:
– Извините, но вчера я, кажется, того, немного перебрал…
– С чего это, ты и выпил-то всего ничего, – удивилась невидимая мучительница.
– Ты, что ли, Наташа? – наконец зацепился я мыслью за самую сильную вчерашнюю ассоциацию.
– Твоя Натаха давно ночные грехи замаливает, это я, Станиславовна, – неужто не признал?
– А, тогда другое дело, – с трудом выговорил я шершавыми губами, так до конца и не понимая, о чем она говорит. Потом все-таки вспомнил, где я и что со мной. – Людмила Станиславовна, это вы? Я вас сразу не узнал! Сколько сейчас времени?
– Утро уже, к тебе человек ученый пришел, вставать надобно.
Так до конца и не понимая, кто ко мне пришел и зачем, я с трудом сел и опустил ноги на холодный пол.
– Ты бы хоть свет зажгла, – слабым голосом попросил я. – Что за дрянь мы вчера пили?
– Много чего пили, – порадовала меня женщина, – но все хорошее. А свечу я сейчас запалю, погоди.
Она куда-то ушла, а я, воспользовавшись наступившим покоем, привалился к подушке и попытался поспать хоть несколько минут. Не успел. Вернулась с горящей свечей Людмила Станиславовна. И я разом вспомнил все вчерашние события.
– Кто меня ждет? – поинтересовался я слабым голосом, возвращаясь в суровый, неопохмеленный мир.
– А кто его знает, какой-то старичок, видать из попов. Огуречного рассольчика выпьешь?
– Выпью. А чего от меня этому попу нужно?
– Этого мне не ведомо, – ответила домоправительница и подала кружку с невидимой в полутьме жидкостью.
Я одним махом выпил кисло-соленое пойло. Горло перестало драть, и в желудке стало не так смутно, как раньше. Только теперь я понял, что нахожусь перед женщиной в натуральном виде, одежда разбросана по полу, и прикрыться мне нечем.
– Ты бы вышла, пока я оденусь, – попросил я Людмилу Станиславовну, с интересом меня рассматривающую.
– А ты не стыдись, – посоветовала она, продолжая с интересом глядеть на то, что скромные женщины обычно предпочитают исследовать при помощи осязания, – дело житейское.
– Ну, тебе виднее, – ответил я на ее нескромность своей двусмысленностью и принялся собирать с пола одежду.
– И с чего это Натаха нынче как на крыльях летает, вроде как не с чего… – задумчиво произнесла Людмила Станиславовна, наблюдая за моим торопливым туалетом. Я сделал вид, что не понял, о чем она толкует, и чтобы избежать обсуждения своих мужских достоинств, поинтересовался:
– Что за поп пришел?
– Какой поп? – не поняла она.
– Ну, ты же сама сказала, что меня ждет поп.
– Ничего я не говорила. Если ты о том человеке, что пришел, то он не поп.
– А почему ты сказала, что поп? – начал я ввязываться в глупый спор.
– Говорит больно складно, – поняла, чего я от нее добиваюсь, женщина, – Поди, даже грамоту знает.
– Ладно, пойдем, посмотрим на этого грамотея, – сказал я, унимая дергающуюся в висках боль. – Ты бы мне вместо рассола принесла чего покрепче, здоровье поправить.
Людмила Станиславовна ничего на это пожелание не ответила и повела меня в давешнюю теплую столовую, где на лавке у окна сидел худощавый бородатый человек в сюртуке. При нашем появлении он вежливо встал и привычным жестом поправил пенсне. Мой потрепанный, заспанный вид, скорее всего, произвел на него неприятное впечатление. Он усмехнулся одними губами:
– Позвольте отрекомендоваться, – сухо произнес он отчетливым, лекторским голосом. – Василий Осипович, ваш, господин студент, так сказать, репетитор.
– Очень п-приятно, – ответил я и в свою очередь представился, – Извините, что заставил вас ждать, но меня не предупредили о вашем приходе. В какой области вы будите меня репетиторствовать?
Василий Осипович с удивлением посмотрел, как бы недоумевая, серьезно я это говорю или шучу, и уточнил:
– В отечественной истории…
– Меня предупреждали, – я не придумал, как точно сформулировать задачу предполагаемого обучения, и сказал обтекаемо, – что со мной будут заниматься по разным дисциплинам. История – это очень интересно. Однако позвольте предложить, – по-прежнему путано бормотал я, – вернее сказать, не изволите ли соблаговолить со мной позавтракать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94