Когда поблизости никого не осталось, меня догнал Алексашка. Выглядел он встревоженным.
– Алеша, погоди, – попросил он.
Я остановился, ожидая, что он скажет Парень воровато огляделся по сторонам и укоризненно покачал головой:
– Зря ты так с дядей Степаном, он тебе этого вовек не простит…
– А что мне нужно было ему поклониться в ножки и саблю просто так отдать? – спросил я, не зная как объяснить простому, наивному человеку причины, побудившие меня ввязаться в склоку.
Алексашка был проще меня, наверное, глупее и от этого чище, нравственнее и, возможно, рациональнее. Действительно, что кроме обычного самолюбия и нежелания расстаться с ценной собственностью, побудило меня вступить в конфронтацию с совершенно не важным мне человеком? Тем более что даже в случае нашего поединка, убивать я его не собирался, максимум разоружить, и тем, возвысив себя, унизить перед случайными зрителями. Обычное суетное самолюбие!
– Дядя Степан – плохой человек, – грустно сказал Алексашка, – живет не по совести. Он теперь просто так от тебя не отстанет.
– Ничего, Саша, как-нибудь справлюсь. Спасибо что предупредил.
– Ну, я пойду? – просительно сказал парень, кося по сторонам тревожным взглядом.
– Иди, – кивнул я, благодарно улыбнулся и пролез через пролом в плетне на первый двор.
Сидящая в заточении похищенная красавица еще со вчерашнего дня, когда о ней рассказал Алексашка, будоражила воображение. Очень все это выглядело таинственно и романтично. Притом слишком давно я не видел интересных женщин, тем более теремных красавиц, чтобы пропустить мимо ушей такую интересную подробность жизни коварного дьяка. В конце концов, почему разоблачение взяточника, обкрадывающего царскую казну, важнее спасения живого человека, к тому же… Я представил, как может выглядеть такая жертва произвола и тут же задрал голову, вглядываясь в узкие стрельчатые окна терема.
Увы, ничего похожего на нежное личико с заплаканными глазками, там не мелькнуло. Терем был относительно невысокий, хотя и выше остальных зданий комплекса. Окна его находились над землей метрах в семи-восьми, так что будь в них нормальные стекла, рассмотреть красавицу не составило бы труда. К сожалению, до изготовления прозрачных оконных стекол наши предки еще не додумались. Стекла были толстые, мутные, разве что пропускающие свет. Потому мне осталось уповать только на свое воспаленное воображение.
– Эй, ты, – неожиданно окликнул меня стрелец в полной форме с фирменным бердышом, выходя из-за утла белокаменной подклети, – тебе чего здесь нужно?
Он был одним из свидетелей недавней несостоявшейся дуэли, видимо, держал сторону своего десятника и смотрел на меня враждебно.
– А тебе что за дело? – спросил я, подходя к нему вплотную. – Ты кто такой, чтобы меня спрашивать?!
– Нельзя здесь гулять, иди в другое место, – сразу сбавляя обороты, сказал стрелец. – Боярин не велит сюда ходить.
– Ладно, – без спора согласился я, – ты не знаешь, случаем, где здесь можно выпить достать?
– А деньги есть? – тотчас переменил тон часовой.
Я выудил из кармана несколько мелких серебряных монет и подкинул их на ладони. В голубых глазах стража мелькнула нежданная радость. Он воровато осмотрелся по сторонам и сунул мне в руку свой бердыш.
– Постоишь за меня, я мигом сбегаю?
– Постою – согласился я.
– Закуску брать?
– Конечно, возьми.
Парень ловко пересыпал монеты из моей ладони в свою.
– Иди вон туда, – показал он на нишу в высоком двухметровом фундаменте, – стой и не высовывайся.
Я еще не успел заступить на пост, как часового и след простыл.
От нечего делать я начал рассматривать бердыш. Он, на мой взгляд, не выдерживал никакой критики: сталь была низкосортная, видимо с большим содержанием углерода, чем напоминала обычный дешевый чугун; ковка грубая, а сам топор тупой. Таким оружием много не навоюешь.
Я привалился плечом к камню подклета. Вокруг было тихо, спокойно, даже как-то сонно. Видимо главная жизнь поместья протекала на хозяйственном дворе и внутри дома. Однако и оттуда не доносилось ни одного звука. Мой посланец отсутствовал уже минут десять. Мне надоело охранять стену, я прислонил бердыш к стене и присел на корточки. Стоять на часах мне определенно не нравилось. Вдруг послышались чьи-то торопливые шаги. Пришлось вскакивать и секиру брать на караул. Однако тревога оказалась ложной, это возвращался новый приятель. Его красный кафтан на животе заманчиво оттопыривался, и он бережно поддерживал руками свое приятое бремя.
– Достал! – радостно сообщил он, втискиваясь ко мне в сторожевую нишу. – У тетки Агафьи купил. Она горячее вино здесь лучше всех курит. Скоромным закусывать будешь?
– Буду, – ответил я. – Прихватил, из чего пить?
– Это у нас всегда с собой, – успокоил он, расстегнул на груди свой красный кафтан и вытащил плоскую кожаную флягу впечатляющего объема. – Подержи, я сейчас достану закуску. Вот это пирог с зайчатиной, а это свиная нога.
Идея напиться возникла у меня совершенно спонтанно. Вся мутная, неприкаянная жизнь последнего времени требовала хоть какой-то разрядки. Одна мысль, что весь этот долгий день мне будет некуда приткнуться и придется постоянно общаться со стрельцами и холопами, нагоняла тоску. Водка сулила хоть какую-то временную радость. Тем более что нужно было налаживать контакт с новыми товарищами, а совместное пьянство извека было самым проверенным и надежным катализатором дружеских отношений.

Глава 9

Дружба со стрельцом по имени Захар Цибин разрасталась, как снежный ком. Через час мы уже хлопали друг друга по плечу, через два обнимались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94